— А коммерсант?
— А что коммерсант? Ты их породу знаешь? Дерьмом оказался ее коммерс. Когда я их в постели застал, он обоссался, представляешь? Тьфу, бля, противно! Я их голыми во двор выгнал, на улицу, на обозрение соседей. А сам… нажрался! Первый и последний раз в жизни так нажрался, что отрубился вглухую! Утром выть хотелось, любил я ее. Потом свыкся. Ну да ладно, Юр! Совет ты мой слышал. Как поступишь – твое дело, но стрелять из машины не дам. Паси свою благоверную, я спать буду. Хочешь, музыку включи, кассеты в «бардачке», только негромко. За спинкой твоего сиденья – термос с кофе, пей, чтобы сон отогнать. Давай, брат по несчастью!
Олег отодвинул сиденье назад до упора, опустил его, завел двигатель, чтобы прогреть машину, и, откинувшись на подголовник, уснул.
А Дмитрий, слегка приоткрыв боковое стекло, закурил, наблюдая за отелем. Где-то там, в номере «люкс», скорее всего, занимался любовью его кровный враг. А может, уже спокойно спал, удовлетворенный, не подозревая, что проводит последнюю ночь в своей грязной жизни…
Олег проснулся в шесть часов. Посмотрел на часы, потом на Дмитрия, спросил:
— Не выходила?
— Нет.
— Слушай, а может, и нет ее там? Домой не звонил?
— Там она, стерва, точно!
— Ну, тогда супруга на тебя крепко забила! И все же совет мой не забудь. Да и в зону из-за такой? Глупо! Там кофе остался?
— Да, – ответил Дмитрий, – я только раз и приложился.
Вернув сиденье на место, Олег выпил чашку горячего, бодрящего напитка, напомнил:
— Я с тобой, Юра, только еще час смогу здесь простоять. В восемь у меня смена, а до парка как раз час езды.
— Значит, в семь и уедешь, – ответил Горелов.
— Вопрос, Юрий, можно?
— Валяй!
— Шрам на фейс где получил, если не секрет?
— Никакого секрета, – ответил Дмитрий. – В Афгане схлестнулись с духами в рукопашной, я в разведке служил, вот один джигит и полоснул кинжалом.
— Выходит, и тебе пришлось повоевать?
— Пришлось.