Голиков вошел в комнату, где у стены, прикрепленная к стулу, сидела Рита, напротив стоял второй стул, рядом с тумбочкой, на которой была установлена настольная лампа, обращенная направленным лучом в глаза Маргарите, не давая ей возможности видеть, что происходит в комнате. Но звуки шагов вошедших мужчин она слышала.
Адвокат присел на пустой стул, оперся о тумбочку:
– Ну, здравствуйте, госпожа Новикова!
Рита ответила на удивление спокойно:
– Здравствуйте! Простите, не знаю, с кем имею честь разговаривать! За последнее время возле меня столько людей прошло.
– Называйте меня просто Игорь, а я вас буду звать Ритой. Договорились?
– Ради бога! Вопрос задать можно?
– Конечно!
– Для чего наручники, оковы, лампа, бьющая в глаза, наконец? Я в застенках НКВД?
Адвокат рассмеялся:
– Ну что вы? Мы в реальном времени. А то, что перечислили, это для того, чтобы вы были сговорчивее, ведь наверняка представляете, о чем у нас пойдет разговор?
– Представляю! Но сомневаюсь, что мое положение способствует доверительной беседе, на которую вы рассчитываете. Напротив, предпринятые вами меры психологического давления могут только осложнить диалог.
Голиков похлопал в ладони:
– Браво, Рита, браво! Я восхищен тем, как вы держитесь. Немного мужчин могли бы так вести себя на вашем месте! Что ж, я согласен, мы немного пережали ситуацию и сейчас исправим положение.
Он обернулся к Шаману:
– Сергей Дмитриевич! Снимите оковы с госпожи Новиковой, уберите лампу и включите нормальный свет.
Шаманов выполнил требование босса. Рита, получив свободу, потерла запястья, проговорив:
– Терпеть не могу, когда меня в чем-нибудь ограничивают! Я становлюсь злой!
– Вот как? А по внешнему виду это не заметно.
– Вы, Игорь, должны знать, как обманчив бывает внешний вид, как и первое впечатление. Особенно, если это касается женщины.