И, поднеся свой фужер к Кудрееву, сказал:
— Ты прав, Андрей. Давай выпьем за тех, кто не вернулся с поля боя.
Но командир спецназа уже поставил свою емкость на стол:
— Нет, Дима! Здесь я за павших пить не буду. И вообще мне пора. Извини, Лена, но я сегодня действительно не в форме, излишне раздражен, видимо, еще не отпустило напряжение прошедших суток. Так что не буду омрачать вам праздник. Еще раз поздравляю, желаю весело провести время. Честь имею.
Сказав это, подполковник вышел из-за стола, прошел в прихожую.
Там его догнали Воронцов с супругой. Елена обратилась к Кудрееву:
— Андрей! Ну, ты что?
И предложила:
— Может, выйдем втроем, прогуляемся немного? Глядишь, все с тебя и схлынет?
— Нет, Лен. Прости еще раз и пойми, что я просто не могу сегодня остаться у вас. При всем своем желании. Посидим в другой раз.
Воронцов сказал Кудрееву:
— Подожди минуту.
И обняв жену, повел ее в гостиную, приговаривая:
— Все хорошо, дорогая. Андрюша устал, это понятно, не на прогулку ходил. А тут и замполит еще со своими бараньими репликами, вот наш друг и вспылил. Ему действительно сейчас лучше уйти. Ты иди к гостям, а я провожу Андрюху.
Проводив супругу в комнату, Воронцов вернулся.
— Идем на улицу.
Офицеры вышли из дома.
Командир рембата указал на широкие детские качели, находящиеся сбоку от калитки забора:
— Присядем?
Кудреев ничего не ответил, но к качелям прошел, присел, закурил.