— А вы, это… по душу гаишников сюда приехали?
Глебов ответил на вопрос вопросом:
— Они же нарушают закон, обирая вас?
— Нарушают!
— А значит, и должны понести наказание. Плохо, что вы не видели, чем они на посту занимались.
Ирина Борисовна, что-то вспомнив, воскликнула:
— Постойте! А дед Иван? Он же как раз напротив поста торгует!
— Дед Иван?
— Да!
— Но и он мог уйти из-за дождя домой?
— Нет! Он никогда с трассы не уходит. В дождь натягивает пленку и торгует у дороги. Жадный очень! Если видит, что у меня огурцы покупают, то от злости глазами так и стреляет. А потом не разговаривает, словно я у него его товар украла. Он должен был сидеть напротив милиционеров вчера!
— Почему я его у дороги не заметил?
— Может, по нужде отошел?
— Но его и сейчас не видно.
— А отсюда этого старого хрыча и не заметите. Ветлу напротив развилки дорог видите?
— Вижу.
— Так вон он за ней как раз и сидит, а клеенку на обломанную нижнюю ветвь вешает!
— Ирина Борисовна, спасибо за помощь! Пойду деда вашего навещу. И предупреждаю, о нашем разговоре ни слова никому, даже собственному мужу! Мне неприятно это говорить, но… если вы раскроете кому-нибудь суть нашей беседы, то мы вынуждены будем немедленно привлечь вас к уголовной ответственности. И вы, Ирина Борисовна, можете получить срок до десяти лет с конфискацией имущества.
Женщина крайне удивилась:
— За что ж такая суровая кара? За слова?