Храмов, оглянувшись, сел в кресло, в котором недавно сидел босс, молча достал пачку «Мальборо», закурил.
Пашин смотрел на новоявленного напарника, оценивая того. В глаза сразу бросалось, что Храмов действительно являлся человеком военным. Он был крепок, хорошо сложен, строен и спокоен.
Григорий спросил:
— И давно, Володя, ты работаешь на Полесского?
— С того самого времени, как, выброшенный из армии, не мог найти себе нормальную работу, устроившись охранником на стоянку.
— Там тебя и заметил Савва Яковлевич?
— Не он! Один из его помощников, являющийся директором этой стоянки.
— Ясно! Полесский говорил, ты воевал в Чечне?
— Было такое!
— Где и когда?
— Какая, майор, разница?
Наступила пауза. Григорий достал начатую бутылку «Наполеона».
— Выпьешь?
— Немного. Граммов сто.
Пашин плеснул коньяк в стаканы:
— Ну, что ж, давай за знакомство?
— Давай! Я понимаю, майор, что тебя заставляют делать грязную работу, — сказал Храмов. — Заставляют путем шантажа. И где-то сочувствую тебе. Но предупреждаю: если попытаешься сорвать акцию, я вынужден буду убрать тебя. А мне этого не хотелось бы! Так что работай по правилам. Нынешняя работа нужна мне. И плевать на мораль. Когда меня уволили, никто из высокого командования не подумал о том, как я буду жить с семьей на гражданке на мизерную пенсию. А сейчас я имею все, чтобы обеспечить достойную жизнь родным. Из-за твоих проблем лишаться того, что имею, не намерен! Тебе все ясно, майор?
Пашин кивнул головой:
— Да, мне все ясно! Но учти и ты, Володя. Не строй иллюзий насчет того, что сможешь убрать меня после или в ходе акции, если это все же входит в ваши планы. Тебе это не удастся. В этом случае я также без всяких эмоций завалю тебя!
Капитан спокойно согласился: