Глебов согласился:
— Это точно. Если еще за столом и бутылочку водки раздавить! — И выставил перед дедом поллитру.
Кирей взял бутылку в руки, оглядел этикетку, пробку, сделал вывод:
— Казенная! Давно не пил. Все больше самогон. Да он и лучше. Но раз гости в хате, можно и водки.
— Марья! — позвал он. — Закуски какой-никакой принеси! Видишь, Санек с гостями приехал.
Старушка, которой на вид было никак не менее годов восьмидесяти, послушно удалилась. Чтобы тут же вернуться с накрытой полотенцем широкой чашкой.
Поставив ее на стол, скрылась за занавеской.
Дед снял полотенце. В чашке лежал крупнонарезанный кусок сала, черный как уголь, видимо, самоиспеченный хлеб, головки чеснока, лук, укроп, петрушка, пара помидоров и один большой огурец.
Дед Кирей, вздохнув, поднялся со скамьи, достал из самодельного шкафа стопки по семьдесят пять, поставил их рядом с бутылкой. Приказал:
— Давай, Санька, разливай!
— Момент!
Климук наполнил три рюмки, себе плеснул кваса, все же был за рулем. Выпили.
Дед, крякнув и бросив в рот ломтик сала, начал медленно его жевать, хитро осматривая гостей. Прожевав, спросил:
— С чем прибыли, соколики?
Ответил Глебов:
— Да вот, хотели бы у вас одежонки какой прикупить.
— У меня не лавка!
Климук вступил в разговор:
— Да чего мы сразу о шмотках, давайте еще по одной? Как, дед Кирей?
Дед милостиво согласился: