Бригадир

– Нет. Но обязательно учту твои пожелания, – усмехнулся Никитин. – И подумаю над ними более детально через два года, когда из органов на пенсию вышвырнут. Но сейчас давай ближе к телу, Невский.

– А что, против меня есть какие-нибудь обвинения?

– Конечно. Кто лже-гаишника на трассе завалил? Киллер он или хрен с горы – в данном случае не важно. Есть труп. И ствол, из которого его кончили. Пусть и не на твоем кармане, ты ведь вполне мог его просто отдать… Ты же не дурак, Невский. С такой уликой можно запросто в суд идти.

– Я ничего не знаю, – чеканя слова, каждое из которых отдавалось болью в затылке, выдавил Рэмбо. – Нас действительно было трое. Мы отъехали от зоны утром, в девять с минутами. Это видели вертухаи. Легко проверить. За три часа добрались до Сыктывкара. Там Антоха и Слон меня высадили. Добазарились встретиться у железнодорожного вокзала. А сами помчались на какую-то стрелку. Куда, с кем – я не в курсе. Я только что откинулся, начальник. Три года на нарах баланду хлебал. Мне просто по городу в цивильной одежде прогуляться, пельмени в забегаловке или мороженое съесть, пивка с рыбкой выпить, на девок живых посмотреть – уже за счастье. Пока они ездили, я шлялся туда-сюда, нашел гостиницу, где можно переночевать. Антоха вернулся, опоздав на два часа. Один. Вздрюченный какой-то. Сказал, что Слон задержится в городе на пару дней. Надо тему одну разрулить с местной братвой. Возвращаться в Питер будем вдвоем. А пока можно оттянуться, отметить мое освобождение. Что было дальше – ты сам знаешь. Про ствол, так же, как про убийство Слона и мента липового, я первый раз сейчас от тебя услышал. Это все. Какие ко мне могут быть претензии? Я чистый.

– Да уж, – покачал головой капитан. – Комар носа не подточит.

– Уж как есть. Не парь мне мозги, в натуре, – жестко отрезал Рэмбо. – Десять минут давно вышли.

– Я уйду, не волнуйся, – прищурился Никитин. – Но имей в виду – домой, в Питер, ты попадешь не скоро. Если вообще попадешь. Четыре трупа за одни сутки – это уже перебор. Так что готовься к продолжению банкета, Невский. Потому что те, кто решил вас мочить, наверняка очень сильно разозлились, когда узнали, что ты до сих пор жив. Только вот охрану вооруженную на время лечения и следствия я тебе, извини, выделить не смогу. Людей и так не хватает. Да и не вижу оснований. Зачем тебя охранять, если ты – весь из себя белый и пушистый, прошлые грехи искупивший, кругом не виноватый, а разборки на трассе и взрыв джипа – это геморрой твоих дружков. И ты понятия не имеешь, откуда ноги растут. Каков вопрос – таков и ответ, Невский. Вот если бы ты правду рассказал – тогда другой расклад. Тогда можно и об охране говорить. Вооруженной. А так…

– Не нужна мне твоя ментовская охрана, – прорычал Влад. – Я сказал правду. Убирайся! Не видишь – плохо мне?!!

– Дурак ты, Невский, – капитан встал со стула. – Для гоблинов, которые на тебя охотятся, ты теперь даже не добыча – пшик. Ребята они, судя по всему, серьезные. И так просто не успокоятся. А закончить дело – пара пустяков. Больница гражданская, сам понимаешь. Проходной двор. Так что вариантов, как тебя замочить, много. Войдут ночью, укольчик вкатят – и все дела. Никто даже разбираться не станет. Но могут и без затей. Удавочкой… Я тебе, мудаку, жизнь предлагаю, а ты понты бычьи гонишь. Ну, как знаешь. Прощаться не буду. Увидимся. Бог даст.

– Ага. Врача позови.

– У нищих слуг нет. Сам позовешь. Не в реанимации, – опер отодвинул стул, сунул под мышку потертую дерматиновую папку и вышел из палаты, нарочито хлопнув дверью. Влад тихо выругался, глядя вслед капитану. Упоминание насчет нищего сразу повернуло ход его мыслей в другом, нежели личная безопасность, направлении. Бросая эту фразу, Никитин даже не предполагал, как близко она соответствует истинному положению дел.

У Влада ведь действительно не было денег. Вообще. Ни копья. Потому как ничего он не заработал за время отсидки. Это «мужики», активисты и пидоры, пусть на государство, которое их побрило, пашут, зарабатывая условно-досрочное. А правильным пацанам гнуть спину на хозяина западло. Вся капуста на текущие расходы находилась в карманах Индейца. Судя по толщине пачки, которую видел Невский в руках Антона, там было тысячи три баксов, не считая «дерева». И при взрыве джипера доллары вряд ли испарились. Наивно думать, что мусора, обнаружившие в карманах мертвого бандита ставшие ничейными лавэ, будут вносить их в протокол. Да и не имеет он на них права, по закону. Стало быть, денег у него теперь нет. Даже на билет до дома в общем вагоне. Хреново. Но – не смертельно. Вряд ли лепилы и мусора его выпустят отсюда раньше, чем через несколько дней. За это время кто-то из братвы обязательно приедет, вместе с родственниками погибших, чтобы провести опознание трупов в морге, оформить бумаги и забрать в Питер тела Антохи и Кости. Про Рэмбо, ясный перец, тоже не забудут. Значит, не фиг и дергаться.

Решив в уме одну нехитрую задачу, Влад переключил свои мысли на раненую Леру, находящуюся в этой же самой больнице, рядышком. Представить себе состояние чудом оставшейся в живых девчонки, из-за чужих разборок потерявшей родную сестру, Невскому было не трудно. Что она будет делать, когда выпишется? Впадет в депресняк, сядет на иглу? Забухает, потом отойдет чутка и вернется в долбанную гостиницу, давать каждому за пятьдесят баксов? Или, как и собиралась, доведет дело до конца и поедет устраивать свое «светлое будущее» в Питер? Странное дело, но Влад поймал себя на мысли, что на самом деле сочувствует этой сопляшке Лере. Обычной, если разобраться, случайно подвернувшейся под руку бляди. Пусть и со смазливой, благодаря нежному возрасту, кукольной мордашкой. А вот ведь – зацепила, стерва! Только чем? Смехом, звонким словно колокольчик? Упругими грудками с большими черными сосками? Размер-в-размер подходящей, узенькой, пока еще не разношенной долгим блядством и родами норкой? А может, все гораздо проще, и всему виной – оставшаяся за плечами зона и долгое отсутствие женской ласки? Вот и понесло. Так понесло, что вдруг остро захотелось помочь дурехе, сделать для нее что-то правильное! Полный идиотизм. Надо выкинуть эту ахинею из головы. Тоже, благодетель нашелся! Сначала оттрахал, куда только можно и нельзя, а потом, надо же, расчувствовался – ах-ах, какая девочка милая пропадает! Люблю и плачу. Остановись, придурок. Наломаешь ведь дров!

Открылась дверь и в палату зашел врач.

– Вы хотели меня видеть? – спросил Илья Борисович. Стало быть, капитан все-таки передал просьбу.

– Да, – опустил веки Влад. – У меня… я… – он с трудом искал подходящие слова, и доктор, видя заминку, истолковал сбивчивую речь Невского по-своему.

– Кажется, понимаю. Вам нужно помочиться? Или сходить по большому?! – предположил старичок.

– Нет, – улыбнулся Рэмбо. – Я ведь не калека. Сам до клозета дойду. Я хотел попросить вас об одной услуге, Илья Борисович. Разумеется – не бесплатно, – Влад многозначительно потер пальцами. – Сейчас у меня, правда, ни копейки. Менты выгребли, подчистую. Но завтра-послезавтра из Санкт-Петербурга за мной приедет братва… ну, то есть друзья…

– Понимаю, – спокойно отреагировал Измайловский. – Не беспокойтесь. Все что в моих силах. Чем могу?

– Спасибо. Пошлите кого-нибудь из сестричек, пусть купят букет роз, – не веря своим ушам вдруг сказал Невский. – Пять штук. Самых лучших. И передайте цветы той девушке, Валерии. Кстати, как она? Где?