— Круто! — спокойно сказал Леха и начал одеваться.
Гена Есаул позвонил ровно в десять. Разговор был коротким.
— Ждут тебя, Арво, в 12.00 на дамбе, что в Кронштадт ведет. Знаешь?
— Знаю.
— Там, по левой стороне, как из города ехать, машина будет стоять пожарная, красная такая машина, приметная. Вот там, на бережку, тебе стрелка и забита. Мент грозился, что один на стрелку приедет, но не верю я ментам, а ты, Арво Ситтонен, веришь?
— Я — как ты, Гена.
— Ну и правильно… — Есаул помолчал немного и добавил: — Ты, это, после стрелки позвони мне. Ну, что да как, и вообще…
— Лады, Гена, спасибо тебе!
— Чего там, позвони только, обязательно.
Леха задумчиво поглядел на замолкшую трубку, потом на Жанну и вышел в гостиную, где в окружении полиэтиленовых мешков с одеждой пили кофе главстаршина Щеглов и телохранитель Паша. Налил себе из остывающего уже кофейника, сделал глоток. Поморщился.
— Заказать? — Паша поднялся к двери.
— Закажи, сейчас выпьем на дорожку, да поедем.
Вернулся в спальню, где в постели сидела грустная, готовая заплакать Жанна.
— Ты чего? — спросил он, снова доставая трубку.
— Порохом пахнет.
— Что?
— От куртки, говорю, порохом пахнет. В тир опять поедешь?
— Какой тир? Сегодня праздник, 1 Мая, а по праздникам тир не работает.
— А пистолет зачем?
— На всякий случай, сама говорила — перестрелка вчера была, а бедного бизнесмена всякий обидеть может. Пусть будет… — и машинально выщелкнул и проверил обойму.