Объект насилия

22
18
20
22
24
26
28
30

Отказать тоже можно по-разному. Можно по-человечески просто сказать: «Извини, ничего не получится», или короче: «Нет, не приеду». Но можно обратить отказ в истинный фарс. Что Василиса и сделала.

Сначала она пренебрежительно не то хмыкнула, не то хрюкнула. А потом с размаху шарахнула меня жестоким:

– Извини, заяц, но, похоже, твой поезд ушел. Буду с тобой откровенной, не хочу, чтобы между нами оставались какие-то недомолвки. Так вот… – она взяла короткую паузу. Ну прям по Станиславскому. – Завтра утром мы встречаемся с Мишей. Впрочем, и сегодня днем тоже. Помнишь Мишу, Денис?

Я молчал, ошарашенный. Твою мать, катастрофа!

Которой не далее, как какие-то девять часов назад не пахло и близко. Василиса, позвонив мне от «Московской», привычно назвала меня зайкой и искренне беспокоилась, не злюсь ли я. Да и перед окончанием прогулки по городу, когда разговаривала по телефону с Никитой, вполне буднично изъявляла желание пообщаться со мной. С того момента прошло часов шесть, не больше. И вот она уже разговаривает со мной сквозь зубы, с показным пренебрежением. И хладнокровно ставит меня перед фактом, что я в угоду свеженькому знакомому – обаятельному и симпатичному – благополучно отодвинут в сторонку.

Ну и каким же макаром успел втиснуться в этот мизерный временной промежуток всесторонне правильный Миша?!! Да не просто втиснуться, а пошуровать от души (словно слон в посудной лавке) в нашей жизни – моей и Василисиной?!!

Или эта красавица все придумала на ходу? И то, что мой поезд ушел? И то, что встречается с Мишей? Разозлилась на меня и таким образом решила дать сдачи? А уже сегодня днем, раскаиваясь, отречется от всего вышесказанного и снова будет называть меня зайкой?

– У меня глючит компьютер, – тем временем продолжала она. – Миша обещал посмотреть…

«То-то ты сама не шаришь в компьютерах, детка, – поморщился я. – Парь об этом кому-нибудь другому, но не мне».

– …И еще. Наверное, завтра я попрошу выходной. Просто не могу отказаться от одного предложения. Представляешь, мы идем в боулинг. Правда, понтово?! – поделилась со мной своей радостью Василиса. Она издевалась! – Давно мечтала попробовать. Так что, сам видишь, заяц, завтра приехать к тебе не могу… И послезавтра… И вообще.

– Что ж. Выходной ты получишь, – только и нашел, что сказать я.

– Спасибо, заяц. Я знала, ты настоящий друг, – продекламировала Василиса. И поставила жирную точку: —Ты только не думай, что я теперь наплюю на твою квартиру. Здесь все остается, как было. За ремонтом я прослежу. А за остальное, пожалуйста, не обессудь. Пойми меня правильно.

– Я понимаю, – промямлил я. – Еще раз извини, что разбудил. И не опаздывай вечером.

– Это когда куда я опаздывала? – развеселилась моя бывшая боевая подруга. – Будь спок, дорогой. До вечера.

Я буркнул: «Угу», бросил телефон на журнальный столик и откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза и попытался переварить то, что сейчас произошло.

Ничего не переваривалось. В голове царил невообразимый сумбур. И совершенно не верилось, что Василиса так легко взяла и поменяла меня, проверенного в сражениях, на какого-то шапочного знакомого. Она всегда казалась мне очень практичной и не способной на опрометчивые поступки. Но вот…

– Денис, ты где прячешься? – прокричала из глубины квартиры Латынина.

В ответ я чуть слышно процедил сквозь зубы:

– Абзац… Нет, так не бывает…

А ведь предчувствие меня не обмануло. Не зря, видать, впервые в жизни я испытал такой сильный приступ ревности. Вроде бы, ни на чем не основанный… Это мне так казалось, что ни на чем.