– Это вы по Николаю Островскому цитируете?
– Естественно.
– Больше не цитируйте.
– Демонстрирует мое коммунистическое воспитание?
– Демонстрирует ваше слабое знание русской литературы. Фраза: «Жизнь дается человеку только раз…» принадлежит Антону Павловичу Чехову. И звучит гораздо веселее и жизнерадостнее. Вы поищите ее на досуге у классика. А мы пока вернемся к делу.
Вернемся. И нечего меня так в дерьмо макать. Не люблю я этого. И никто не любит. Знаток литературы выискался.
Интеллигент сраный. Настоящий интеллигент в жизни такого неуважения к собеседнику не позволит. Пока Гаврилин злобствовал в уме, Александр Иванович не торопясь достал из портфеля папку и положил ее на колени Гаврилина.
– Ознакомьтесь с содержанием данного вместилища и учтите, что получили вы его в руки всего на двадцать минут. И я не уверен, что вам в ближайшее время удастся освежить его в памяти.
– У меня такое впечатление, что начальство почему-то резко изменило ко мне отношение.
– И с чего же такое впечатление?
– В течение двух последних недель меня заботливо оберегали от какой-либо информации. Еще немного и мне приказали бы заткнуть уши и ходить с завязанными глазами.
– Вот это вряд ли. Нашу контору можно обвинить в чем угодно, но в неэффективном использовании своих людей контору подозревать не стоит. Все происходит так, как запланировано.
Гаврилин позволил себе хмыкнуть в качестве компенсации за пережитые неудобства, но собеседник не обиделся.
– Как запланировано, – повторил он, – правильно или нет – вопрос отдельный. Самое главное – так как запланировано. А планируют у нас с трехкратным запасом прочности. И вам стоит об этом помнить постоянно.
– Я постараюсь, – сказал Гаврилин, ощущая как растет напряжение. Возникло и стало разрастаться чувство приближающегося изменения в жизни, неприятного и катастрофического.
Будто все вдруг отодвинулось от Гаврилина, и он остался в гулкой пустоте. Вот сейчас. Вот сейчас, наконец, он получит приказ, и этот приказ превратит всю его предыдущую жизнь всего лишь в эпизод, в подготовку для настоящего дела. Все, что было перед этим разговором, все, что происходило с ним с самого рождение – окажется только тщательно спланированным включением его в некий механизм, работу которого Гаврилин до этого момента только предполагал.
Что бы там ни говорили ему инструктора, что бы ни передавали друг другу курсанты, и что бы там ни возникало в душе – все это неизбежно превратится только в отвлеченные рассуждения на тему.
Гаврилину никогда не доводилось бывать под пулями в боевой ситуации. То, что с ними со всеми делали инструкторы – в счет не шло, каким бы опасным это ни выглядело на занятиях. Гаврилину вдруг пришло в голову, что именно так должен ощущать себя солдат в первом бою. Уставы, наставления, учения – все это вдруг оказывается зыбким и нереальным, когда нужно просто встать и пойти вперед под пули, которые выпущены не для того, чтобы мерзко свистнуть у тебя над ухом, а для того, чтобы…
Гаврилин вдруг обнаружил, что сидит в машине с закрытыми глазами, и на соседнем сидении находится Александр Иванович, и он тоже почему-то молчит. Гаврилин открыл глаза и вздохнул:
– У вас бывало?..
ebooksa