Зубы Дракона

– А что?

– Вы будете держать меня над горшочком и потом вытирать попку?

– Вам подадут утку, – холодно ответил Дмитрий Петрович.

– А если я не захочу? Мне станет очень плохо? У меня будет все болеть?

– Нет, болеть у вас, пожалуй, не начнет, но лежать в грязной постели… – Дмитрий Петрович брезгливо поджал губы. – Вы кстати, когда говорили о том, что сможете сегодня куда-то сходить, имели ввиду, под себя?

– Угадали.

– Не советую экспериментировать. Быть на глазах у влюбленной семнадцатилетней девушки в обгаженном состоянии…

– Она все равно, как я понял, должна обслуживать мою утку, – Шатов пожал плечами, – но что это мы о низменном? Не поговорить ли нам о высоком, о литературе. О вашей писательской деятельности?

Складки и морщины на лице Дмитрия Петровича дрогнули, немного замешкались, а потом соорудили вежливую гримасу:

– Вам Светлана рассказала?

– Да, а что – это тайна? Тогда извините, – Шатов постарался говорить вежливо, но с иронией, мол, мы с вами оба понимаем, что писателем вы быть не можете, но чего возьмешь с юных провинциалок, для которых и надпись на этикетке уже почти повесть.

– Это, естественно, не тайна, – медленно, словно тщательно подбирая слова, произнес Дмитрий Петрович. – Тем более что я преподаю детям…

– Местным гениям? – улыбку, держим улыбку.

– Местным гениям, – кивнул Дмитрий Петрович, – я преподаю основы литературного творчества.

– Учите писать «Войну и мир”? – с пониманием произнес Шатов. – И что – уже есть, хотя бы, «Севастопольские рассказы”?

– К сожалению… – Дмитрий Петрович поджал губы почти оскорбленно, словно то, что спросил Шатов было неприлично.

– Странно…

А реакция у дедушки действительно слишком необычная. Излишне болезненная. Когда-то Шатова назвали специалистом по тыканью в болевые точки. Невинными вопросами он мог довести человека до точки кипения. Кажется, в непробиваемой пластилиновой маске Дмитрия Петровича имеет место дырочка.

– Картины и скульптуры весьма и весьма получились у выпускников. Надо полагать, что и литературная деятельность…

– Не надо полагать. Литература – это особый вид искусства. Особенно проза. От художника, – Дмитрий Петрович чуть поморщился, – от того художника, который работает кистью или резцом, – никто и не ожидает правды. Я так вижу! Вы слышали подобное заявление? Он так видит. И трава у него малиновая, небо желтое…