– Понятые. Проводницы, – уточнил Сергей. – Ну что, Любаня, можно открывать?
– Открывайте, а то я щас точно в обморок грохнусь!
Сергей рывком распахнул дверь. Из купе шибануло резким тошнотворным запахом.
– Ой, мамочки! – выскочила в коридор Любаня с зажатым носом. – Прям крематорий какой-то!
Прокурор поспешно отступил, Лившиц, наоборот, подался к двери и позвал жену. Та со всхлипом ответила. Вслед за Любаней в коридор вывалилась очумевшая напарница.
В этой суете и толчее Веня умудрился протиснуться к Сергею и оттеснить его от двери.
– Разрешите, товарищ старший лейтенант? – быстро сказал он, сунув Сергею папку.
Не дожидаясь ответа, Веня нырнул в купе и тут же появился с пластмассовым ведром в руках.
– Вот, товарищ прокурор, пожалуйста!
Прокурор поспешно прикрыл платком нос и с брезгливой гримасой заглянул в ведро.
– Ну? – рявкнул он, тут же отступив. – Я слушаю ваши объяснения!
Сергей, заглянувший в ведро вслед за прокурором, протяжно вздохнул. Никакого «товара» в зловонной жиже не просматривалось. Это была катастрофа. Полная. И Сергей просто опустил голову.
– Значит, так!.. – резко проговорил прокурор. Но тут Веня неожиданно перебил его, сунув ведро прямо ему под нос:
– Извините, Степан Ерофеич, так вот же!
– Что?.. – непонимающе уставился на него прокурор.
– Я говорю, вот же он! Наркотик в смысле! – радостно взболтнул содержимое ведра Веня.
– Где? – нахмурился прокурор.
– Да вот же! В фольге! Видите?
– Вижу… – наконец произнес прокурор.
В мутной жиже на дне ведра проглядывал так называемый «чек» – крошечный шарик из фольги, в который фасуют разовую долю героина. Как правило, одну десятую грамма или чуть больше.