Крутой и два баклана

22
18
20
22
24
26
28
30

Баранов тоже был вохровцем, только дежурил он пожизненно в этом самом банке. Пока Любаня звонила, Евсеев держал микрофон в руке на колене и думал, какая все-таки гадость эта «Нерчинская № 3». Пантюхин думал о своем – о Нюрке Сорокиной. Именно поэтому крик Любани, донесшийся из рации, застал их врасплох, и оба невольно вздрогнули.

– Тюльпан-3, Тюльпан-3, немедленно ответьте!

– Слушаю! – быстро произнес в микрофон Евсеев.

– Никаких работ на ограждении банка никто не проводит! Что наблюдаете?

– Монтера какого-то… Ходит туда-сюда.

– До выяснения проведите его задержание! Баранов сейчас посмотрит во дворе. Как поняли?

– Вас понял! – выдохнул Евсеев.

Какое-то время они с Пантюхиным смотрели на угол банка. Работяга в спецовке как ни в чем не бывало возился возле стремянки.

– Подъезжать? – спросил Пантюхин.

– Подожди! – оглянулся Евсеев. – Давай оденемся, мало ли что?

Косясь на угол банка, он выскочил из машины и распахнул заднюю дверцу. Каски у них пожизненно лежали под задним стеклом. По случаю же дневного дежурства – тоже сзади, только на сиденье в углу валялись и бронежилеты.

– Держи! – быстро сказал Евсеев, нагибаясь в салон и передавая Пантюхину «броник».

– Ага, – повернулся сержант и вдруг растерянно проговорил: – А куда это он?

– Что?! – оглянулся Евсеев и больно стукнулся головой.

Рабочий в спецовке как раз забрался на стремянку и перелез через забор. Все это он проделал неторопливо, даже с какой-то ленцой, так что у старшины вдруг закралось сомнение:

– Может, чего внутри делают? Похоже, и вправду монтеры, а?

– Может, – пожал плечами Пантюхин.

– Ладно, одевай «броник» быстрее! Сейчас подъедем, посмотрим…

Глава 42

Держась поблизости от забора, Володька незаметно наблюдал за «семеркой» и старался не пропустить ни единого звука, доносящегося из двора. Во дворе все было спокойно. Это означало, что у Воробья все пока складывается по плану.