Истолковав его заминку по-своему, она, не поворачивая головы, усмехнулась:
- Можно без резинки. От детей я хорошо защищена, и на счет заразы не беспокойся, я с кем попало не сплю. - Плавным движением она подняла левую руку, провела ею по бедру, между ног и двумя пальчиками раздвинула нежные складочки. - Между прочим, как с Виктором разбежались, у меня никого больше и не было…
«Как же, так и поверил!» - думал Артем, пристраиваясь к ней сзади…
Спальня была на втором этаже. Фактически она занимала его целиком, кроме нее имелись только узенький коридор, заканчивающийся туалетом, и небольшая комнаткагардеробная. Кровати такого размера, какая была установлена здесь, Грек никогда раньше не видел.
- В гостиницах номера меньше бывают, чем эта махина, - пробормотал он, развязывая пояс халата.
Кроме кровати, в спальне было два кресла футуристического дизайна, «домашний кинотеатр» и бар с холодильником. На стенах висели картины. Две представляли собой пейзажи, еще на одной был запечатлен Медный всадник, а на четвертом полотне, размерами полтора метра на метр, была изображена обнаженная Елена, в довольно бесстыдной позе возлежавшая на какой-то кушетке, с большим зеленым яблоком в руке.
- Изображаешь Еву?
Елена поморщилась:
- Давно надо выкинуть, да как-то жалко. Это у Виктора был приятель один, художник непризнанный. Он меня несколько раз малевал, эта картинка еще не самая худшая.
- С натуры портрет?
- Ты меня, кажется, ревновать начинаешь?
Артем забрался на кровать. Елена, одетая в голубоватую тунику, прошла к бару. С мелодичным звоном раскрылись полированные дверцы. Она наклонилась, рассматривая бутылки. Почувствовав его взгляд, она повернула голову, усмехнулась и погрозила пальчиком.
- Что будешь пить?
- Коньяк.
- Какой?
- Французский, урожая шестьдесят третьего года, из южных районов, потому что в северных тогда была засуха, а в западных виноделы забастовали.
Она принесла бутылку и два широких низких стакана, села рядом с ним. Выпили. Она прижалась к нему, он обнял ее за плечи. Какое-то время сидели молча. Потом она резко подняла голову и, прикрыв глаза, сказала:
- Поцелуй меня.
Поцелуем дело не ограничилось. Сначала туника Елены, а потом и трусы Артема полетели на свободную часть кровати. Он взял инициативу в свои руки. Она лежала на спине и стонала от его ласк. Закончили в «рабоче-крестьянской» позе, и она расцарапала Греку всю спину, а от крика чуть не лопнули барабанные перепонки.
- Вот теперь и мне хорошо, - сказала она, когда смогла говорить.
ebooksa