В момент, когда Валери ставила поднос на стол, он мягким голосом произнес:
– Мне бы хотелось, сэр Чарльз, чтобы мы обсудили все возможные аспекты этого дела.
Кромер подождал, пока за Валери закроется дверь, и только тогда заговорил:
– В предыдущих беседах, мистер Юфру, мы говорили о том, что моему банку будут представлены документы, подписанные императором несколько месяцев тому назад. Тогда я заявил вам, что документы с просроченной подписью нами приниматься не будут. Должен, однако, заметить, что сама дата подписи не является единственной причиной нашего отказа, основанного на положениях инструкции. Речь идет о документах, которые могли быть подписаны императором уже после его отстранения от власти. Всем хорошо известно, что в последнее время он не был свободен в своих действиях. Конечно, у нас нет никаких оснований думать, что с ним плохо обращались. Но, как вы понимаете, мы, защищая права нашего клиента, в одинаковой мере вправе считать, что распоряжения, противоречащие его прямым интересам, могли появиться только в результате насилия. Иными словами, при тех обстоятельствах, которые вы, мистер Юфру, обрисовали, у нас могут быть оправданные опасения, что император был принужден поставить свою подпись под документами, которые составлены против его воли. По этой причине я боюсь, что мы не сможем рассматривать эти распоряжения в качестве достоверных и имеющих силу и, соответственно, принять их. Понимаете, дата сама по себе не имеет существенного значения, если в момент подписания император находился под арестом.
Юфру стал дышать несколько чаще – определенный признак внутреннего напряжения.
– Вы мне это серьезно говорите, сэр Чарльз? Ваш банк, имеющий самую высокую репутацию и широкие международные связи, откажется удовлетворить законные распоряжения одного из самых важных своих клиентов?
– Мистер Юфру, с точки зрения законодательства понятие слова «инструкции» в данных обстоятельствах становится в определенной степени двусмысленным и, я бы даже сказал, сомнительным. Мне сказали, что документ имел бы точно такой же статус, как и показания, полученные в результате пытки. Конечно, я не хочу проводить прямую аналогию, но уверяю вас, что одно подозрение на возможность подписания документа под угрозой сделает его недействительным.
– В английском законодательстве, возможно. Но задумывались ли вы над тем, что может сказать по этому поводу Международный суд в Гааге?
Кромер улыбнулся.
– Я хорошо знаю, мистер Юфру, что Международный суд касается споров между государствами или правительствами. Но он не имеет никакого отношения к конфликтам между отдельными лицами, компаниями или учреждениями. Эти вопросы рассматриваются на основе законодательства конкретной страны. В данном случае возможность подписания документа под угрозой или в результате насилия делает его недействительным в соответствии с английским, швейцарским и американским законодательствами.
Настроение Юфру резко изменилось, глаза широко раскрылись, и в них отражались одновременно недоверие и злость.
– Вы утверждаете, что богатство императора никогда, ни при каких обстоятельствах не может быть возвращено его законному владельцу. Я рассматриваю такую позицию как проявление самой настоящей безнравственности. Моим правительством это будет расценено как циничное нарушение равноправия со стороны империалистической державы в отношении третьего мира.
Кромер понял, что затронул самые тонкие струны души Юфру, чего он собственно и добивался. Гнев эфиопа был свидетельством того, что сделанные Кромером ранее предположения и догадки были правильными. Вместе с тем он заметил, что возмущение Юфру было каким-то напористым, самоуверенным. Оно не выявило ни боязни, ни удивления, которые он должен был сейчас испытывать. Или Юфру был превосходным дипломатом, или, как полагал Кромер, у него была еще одна карта, которую он мог разыграть.
Кромер почувствовал, что наступило время, когда необходимо предупредить нежелательное развитие разговора и вернуть Юфру в русло прежней доброжелательности.
– Возможно, я не совсем точно выразил свою позицию, мистер Юфру. Прошу извинить. Я не сказал, что «ни при каких обстоятельствах». Наоборот, я даже могу представить обстоятельства, при которых эта проблема может быть решена для нас обоих благоприятным образом. Может быть, нам следует приступить к их рассмотрению? Ах да, чай.
Чай был еще одним маленьким элементом в игре, которую вел Кромер. Ритуал гостеприимства должен был отвлечь от конфронтации, снять напряжение и расположить к большему взаимному доверию.
– Однако, – продолжал между тем Кромер, – хочу еще раз повторить, что плодотворное решение существующих в этом деле проблем требует полной искренности с обеих сторон.
Юфру молчал, медленными глотками пил чай. Чувствовалось, что его гнев и раздражение улетучились и он вновь увидел впереди перспективу, хотя упоминание Кромера об обоюдной честности немного обеспокоило его.
– Продолжайте, пожалуйста, сэр Чарльз, – сказал он миролюбиво.
– Очень хорошо. Я хочу предложить вам несколько иную гипотезу, мистер Юфру. За ней последуют конкретные действия, которые, как мне кажется, должны облегчить ваше положение. Я очень тщательно и долго все это обдумывал. Изложение займет совсем немного времени. Попросил бы вас не делать никаких замечаний до тех пор, пока я не закончу.
ebooksa