– Да. Теперь есть. Теперь я буду с ним говорить почти ласково, потому, что воевать я с ним из-за тебя не хочу.
– Слишком мелкий повод?
– Я не стал его убивать, когда повод был куда больше, – Гринчук оборвал себя, чтобы не наговорить лишнего.
– Ты о том взрыве, возле клуба? – спросила Нина.
– Тебе Гиря сказал?
– Мне Браток сказал. И про гранату, которую вы поставили Гире в бар. Как предупреждение.
– Болтает Браток много, – махнул рукой Гринчук.
– Нет, это я из него по старой дружбе вытащила. Вы ведь тогда его могли и взорвать…
– И тебе было бы легче?
– Легче. Но ты не мог этого сделать.
– Мог, – Гринчук снова сел в кресло. – Меня тот же Браток отговорил. Не стоит оно того, сказал тогда Браток.
– Не стоит, – подтвердила Нина. – Браток вообще очень умный.
– Умный… Этот умный не захотел сюда ехать, и весь вечер только и ныл. То ему не так, это не так.
– Только этот вечер? – спросила Нина.
– Нет, и целый день. И вчера. И… – Гринчук замолчал.
С Братком творилось что-то странное. И уже давно. И Гринчук не обратил на это внимания. Прозевал.
– А что с ним? – спросил Гринчук.
– А это вы, гражданин подполковник, у него сами спросите, – сказала Нина. – Вызовите его к себе в кабинет, поставьте по стойке смирно. И прикажите рассказать все, как на духу. И гражданин прапорщик вам все расскажет. А вообще… Зачем вам его рассказы? Мы ведь все топчемся по одним и тем же улицам и знаем друг о друге все. Ты вон даже знаешь, что самое большее через час сюда приедет Гиря. А кто еще сюда приедет?
– А еще сюда приедет кто-нибудь от Мехтиева.
– Тоже поговорить обо мне?