Ассасин

— Какой мне резон наговаривать на себя? Мне легче было бы согласиться с вами и сказать, что ничего такого не было и я никого не застрелил. Но то-то и оно, что труп был! Больших мертвяков, чем этот, я в жизни своей никогда не видел!

Мигунов слегка приподнял руки, что придало ему еще большее сходство с херувимом — вот сейчас тряхнет рукавами и воспарит к самому потолку.

— Ты только не горячись, — предупредил Мигунов. — Давай разберемся со всем этим делом без паники. Мы ведь не меньше твоего желаем разобраться.

— Разве я усомнился в этом?

— Но ты меня тоже пойми правильно, приходишь ко мне и заявляешь, что замочил какого-то преступника, который пытался тебя застрелить. Мы высылаем туда оперативную группу, а там никого нет.

— А соседей-то расспрашивали?

— Спрашивали! Но никто из них ничего вразумительного ответить не может. Говорит, что действительно была пальба, но никаких трупов никто не видел.

— А как же отметки от пуль?

— Вот отметки от пуль были, — охотно согласился полковник. — Но представляешь, какая тут штука, — расхохотался он, — пуль не обнаружено! А само по себе это не доказательство. Стрельба могла быть и год назад. Не за что даже зацепиться.

— Но ведь должна же быть кровь!

— Ее тоже не было.

— Как скоро подъехал наряд милиции? Ведь наверняка их вызвали жильцы!

Губы Мигунова скривились в неприятной усмешке, обозначив крохотный шрам на нижней губе — видно, и в раю попадаются черти с когтями.

— Нам они тоже говорили, что вызывали милицию. Но, самое странное, так никто и не подъехал. Произошла какая-то путаница.

— Это не случайно, я думаю, что все это было спланировано! — горячо сказал Анисимов.

— Но зато подъехала наша оперативная группа.

Анисимов посуровел — все походило на какой-то глуповатый розыгрыш, не будь в финале трупа.

— Более того, мы все тщательно перепроверили. Оперативная группа разъехалась по моргам, были осмотрены все неопознанные трупы. И среди них не оказалось ни одного, который хотя бы отдаленно подходил под твое описание.

— Может, его уже успели где-то зарыть?

Длинные пальцы херувима выбили на столе рваную дробь, выражая, видимо, крайнюю задумчивость. Откинув полноватое тело на высокую спинку стула, Мигунов медленно заговорил: