Странное дело, сосредоточиться мешала именно эта рубаха, точнее, ее воротник с каким-то темным налетом по краю. Что поделаешь, Васильевич не отличался чистоплотностью. И Никита время от времени бросал взгляд на друзу, на головки крупных кристаллов, которые, напоминая иглы ощетинившегося ежика, торчали в разные стороны.
— Продай мне эти камни, — предложил Георгий Георгиевич.
Никита отвел взгляд в сторону. Конечно, разговор должен был завершиться именно таким образом.
— Мне надо подумать.
— А чего тут думать? — удивился Георгий Георгиевич. — Я тебе предлагаю за них хорошие деньги. Тебе никто больше столько не даст. Сколько ты хочешь, к примеру, за этот камушек? Тысячу долларов? Две? А может быть, три? — спросил он, хитровато прищурившись. — Чего же ты молчишь?
Даже в самых смелых предположениях Никита не мог и мечтать о названной сумме. Нахмурив лоб, он неожиданно для самого себя произнес, твердо посмотрев в хитроватые глаза огранщика:
— Этот камень стоит значительно дороже. Я бы хотел за него получить десять тысяч долларов.
Ювелир широко улыбнулся, посмотрев на хихикнувшего Васильевича, покачал головой:
— Какая хваткая молодежь пошла! Понимает толк не только в стоящих камнях, но и в хорошей капусте. Давай сговоримся на шести.
— Девять, — поколебавшись, ответил Зиновьев.
— Семь с половиной!
— Хорошо, — посмотрев на молчащего изумленного Антона, Никита добавил: — Но деньги нам нужны сейчас.
Ювелир усмехнулся.
— Разумеется.
Сунув руку в карман куртки, он извлек толстый лопатник, вынул из него плотную пачку долларов, перетянутую обыкновенной резинкой, и уверенно отсчитал семь с половиной тысяч.
— Владей!
Получив камушек, Георгий Георгиевич вновь, как если бы увидел его впервые, принялся рассматривать гладкие грани. Морщины вокруг глаз углубились от удовольствия, и он, достав из кармана полупустую пачку сигарет, бережно уложил в нее камушек.
— Не беспокойся за него, он попал в надежные руки, здесь ему будет хорошо, — радостно сообщил он. — Чего ты жмешься? Давай выкладывай остальные. Да не дрейфь ты! Все без обмана. Вон, спроси у Егора Васильевича, пусть он тебе скажет, кинул ли я хоть кого-нибудь? — И, не дождавшись ответа, удовлетворенно протянул: — То-то же! Какой резон мне тебя обманывать, если, предположим, через неделю ты мне еще принесешь несколько таких же камушков?
— А будут ли такие? — в свою очередь спросил Никита.
Георгий Георгиевич широко улыбнулся.