Арансон закивал головой:
— Судя по вашему озабоченному лицу, вы и есть тот самый господин… покорнейше извиняюсь, товарищ Сарычев. Хочу вас предупредить, — Арансон слегка наклонился и заговорщицким шепотом продолжал: — Это очень опасный человек… Видели бы вы его глаза…
— Приходилось, — усмехнулся Сарычев.
— Вы бы с ним не шутили, товарищ Сарычев, — все так же тихо продолжал Изя Арансон. — Поверьте старому еврею, я прожил целую жизнь, похоронил одну жену и трех любовниц и кое-что повидал в этой жизни. Повторяю, это очень опасный человек.
Его указательный палец согнулся в крючок и предупреждающе закачался в воздухе.
— Спасибо за предупреждение.
— Да, чуть не забыл, — стукнул себя по лбу протезист. — Когда он вошел, то позвонил по телефону в уголовный розыск. Именно это меня и ввело в заблуждение.
Внутри у Сарычева похолодело:
— Вы уверены?
— Так же, как и в собственной смерти… товарищ милиционер.
— О чем они говорили?
Арансон пожал плечами:
— Собственно, беседы не было. Он попросил соединить с МУРом, а потом сказал «хорошо» и положил трубку. Правда, упомянул про какой-то хват, не то ухват…
— Вы ничего не перепутали?
— Молодой человек, — протезист выглядел слегка обиженным, — спросите у старого еврея, сколько он поставил золотых коронок и когда, и он вам даст ответ без запинки, то вы мне непременно поверите.
— Откуда у вас телефон? Ведь даже не у каждого члена правительства он имеется.
Лицо Арансона сделалось плутоватым:
— Это не моя заслуга. Вы думаете, народные комиссары не хотят иметь хорошие зубные протезы? Ведь им нужно понравиться простым людям, а без хороших зубов это просто невозможно.
Сарычев слегка улыбнулся:
— Оно, конечно, так… Что ж, не смею вас больше задерживать, — Сарычев поднялся и протянул на прощание руку.