Воровская корона

— Много, не переживай… Из самого Питера молва донеслась. Будто бы ты расчихвостил там всех жиганов и теперь за Москву решил взяться.

— И как впечатление?

Грош пожал плечами:

— Обыкновенное… Как будто бы ничего особенного в тебе и нет. Даже трудно поверить, что ты самого Кирьяна в стойло поставил. А ведь у него на легавых нюх особый… Хотя кто знает таких людей, как жиганы… Они ведь особенные, — с заметной долей уважения протянул Грош, — может, хотел в судьбу сыграть.

— Значит, игрок, — невесело хмыкнул Игнат Сарычев.

За соседним столиком полный извозчик с круглым лицом стал стучать по краю стола пересохшей воблой. К нему присоединился другой. Получилось громко: не то топот копыт, не то барабанная дробь.

— Еще какой! Иначе бы он и Кирьяном не был, — отвечал Грош.

Неожиданно стук прекратился. Извозчики одновременно втянули в себя по полкружке пива и принялись пласт за пластом раздевать рыбу.

— Ладно, давай теперь поговорим о деле, — Игнат отставил в сторонку пустую кружку, и тут же из-за дымовой завесы соколом-сапсаном на нее спикировал халдей. — Повторить! — коротко распорядился Сарычев.

— Слушаюсь, — отозвался половой, машинально мазнув тряпкой по столу, и через несколько секунд поставил на стол кружку с пенящимся пивом. Школа у здешних половых была отменная, дореволюционная. Они появлялись именно в тот момент, когда в них возникала потребность. И исчезали тотчас, когда надобность пропадала.

— Где сейчас может быть Кирьян?

— Вот этого никто не знает, — серьезно ответил Грош. — Кирьян человек непредсказуемый. Сегодня он может быть в Москве, завтра окажется в Питере, а еще через неделю «нитку порвет» и объявится где-нибудь в Варшаве.

— В Варшаве, говоришь? — помрачнел Сарычев, посмотрев на полного извозчика, который с заметным удовольствием посасывал плавники.

— Может, и в Праге, дело-то хозяйское. А то, что он лыжи за границу давно навострил, так это точно! Один из его жиганов как-то разнуздал звякало и сказал, что у Кирьяна тропа до самого Берлина есть.

— А может, его сейчас и в Москве-то нет?

— Зря беспокоишься, Хрящ. Ничего, если я тебя так называть буду? — осторожно поинтересовался Грош. — Тебя иначе-то теперь и не называют.

— Валяй, если нравится! — безразлично отреагировал Игнат Сарычев.

— У него в Москве баба есть, молодая совсем, лет восемнадцати. Так она из него корабельные канаты вьет. Без нее он никуда не денется. Это точно.

— К чему ты это говоришь?

— А к тому, Хрящ, что не далее как вчера видел я ее в Глазовском переулке, кофточку она какую-то покупала.