Волчара ничего не сказал. Только улыбка его стала еще шире. И он снова наполнил его стакан. Все, что оставалось в бутылке, вылил. Себе ни грамма не оставил.
Витя снова приложился. И ему уже стало не просто хорошо, а хорошо невыносимо.
— Ты мне предъяву бросай, начальник. Я за свои дела отвечаю. Хату взял, за это на срок пойду, мне ведь не привыкать…
В голове шумело. Язык заплетался. Чувство реальности уходило как песок сквозь пальцы.
— Предъяву? — искренне удивился Волчара. — О чем ты?
Его слова доносились откуда-то издалека.
— Ты ведь ни в чем не виновен. Ну, подумаешь, в хату чужую влез да пузырь водяры раздавил. Если за это каждого сажать, то тюрем на всех не хватит. Понимаешь?
— Понимаю… — тупо покачал головой Витя.
— Ты же ведь из хаты ничего не взял. Так?
— Так…
— А вот твои корешки взяли много. Пока ты спал, они все из хаты вынесли. И хозяина убили.
— Чо?!
Витя почувствовал боль в глазницах — это вываливались из орбит зенки.
— Через плечо! Кореша тебя подставили конкретно. Понял? С хаты все намыли, а потом хозяина замочили. На пике твои пальчики…
— Да не убивал я! — Для пущей убедительности Витя ударил себя кулаком в грудь.
— Я знаю. Но корешки твои на тебя показывают. Ты, говорят, чувака замочил!
— Где они, козлы? — сквозь зубы процедил Мох.
— Как где? — удивился Круча. — В «кутузке». Мы их вчера вместе с тобой закоцали. Они уже и показания дали. И не в твою, брат, пользу…
— Кто меня подставил? Брыль, Нипель, Кусок… Кто конкретно?
— Брыль и Кусок, — Круча думал недолго. — А вот Нипеля мы не достали. Ушел, гад… Только он может доказать, что ты никого не мочил…