Громов перехватил взгляд Волгина: тот разглядывал перстень с мусульманской символикой.
— Вообще-то я атеист, — Громов перевернул «печатку» рисунком вниз. — И к чеченским террористам отношения не имею. Память об армии! Об одном хорошем человеке…
— Поправляйтесь, Василий Петросович. Всего доброго.
— Успехов!
Раньше, чем Сергей покинул палату, Громов отвернулся к телевизору и включил звук.
Дверь сестринской комнаты, около самого выхода из отделения, была открыта. Оттуда доносился звонкий девичий смех, так что Сергей невольно замедлил шаг и посмотрел. Медсестёр было двое, в халатиках и шапочках, одна — постарше и полненькая, другая — совсем молодая, худенькая, с короткой стрижкой. Они сидели по обе стороны стола, забравшись в кресла с ногами, и не сводили глаз с парня в спортивном костюме, здоровенного, мордастого, вальяжно развалившегося на скамеечке у стены и вытянувшего ноги в кроссовках сорок шестого размера до середины комнаты. Даже в коридоре чувствовалось, что от парня пахнет потом и несвежими носками, будто его перебросили в больницу прямо из спортивного зала, не дав лишней минуты, чтобы ополоснуться под душем. Вполне возможно, что именно так все и было.
— Вы закончили? — оборвав смех, спросила худенькая медичка.
Четверть часа назад именно она пустила его на отделение и указала нужную палату.
Тогда Волгин обратил на девушку мало внимания. А сейчас отметил, что она здорово напоминает Риту Тростинкину — следователя районной прокуратуры, с которой у него недавно завершился короткий и бестолковый роман.
— Да, — ответил Волгин и переступил через порог, хотя только что намеревался пройти мимо. — Охраняешь?
Не обращая внимания на притихших сестричек, Сергей встал перед «спортсменом». Парень сначала подобрал ноги, но продолжал независимо смотреть мимо опера, в пустой коридор за его спиной. Потом лицо его стремительно напилось пунцовой краской, он резко дёрнул головой, как будто шею начала сводить судорога, и поднялся.
— Охраняешь? — повторил Волгин.
— Нет, в гости зашёл!
— Не хами. Со мной можно и обломаться.
Парень продолжал смотреть мимо сыщика. Наверное, думал о том, как бы он раскатал его по асфальту, доведись им сойтись в глухом дворе поздней ночью.
Девчонки молчали.
— Документы при себе есть?
Из бокового кармана спортивной куртки парень извлёк вишнёвые «корочки», на первый взгляд — куда более представительные, чем милицейская «ксива» Сергея.
— Ты в армии-то служил? — Волгин не торопился отдавать удостоверение. Раздумывал, как поступить. Совершить небольшое превышение власти, положив вишнёвую книжку в карман и предложив явиться завтра для обстоятельного разговора? Вызвать патрульный наряд и отправить парня в местное отделение? Оттащить самому?
В том, что «спортсмен» оставлен охранять Громова, Волгин не сомневался, и удостоверение «СВЛК» лишний раз подтверждало эту догадку. Но что даст разговор в стенах кабинета? Парень получил прямое указание от своего шефа и о подробностях ранения Громова, можно об любой заклад биться, не осведомлён. А с учётом личности потерпевшего и занятой им позиции — «Хулиганы напали!», — все усилия по раскрытию преступления будут бесплодными.