Акула. Отстрел воров,

22
18
20
22
24
26
28
30

«Машка, а ну иди танцевать!» — прорезался чей-то баритон. Сразу после этого стало значительно тише — видимо, Мария вышла в коридор и прикрыла за собой дверь.

— Ты на работе? — спросила Маша как ни в чем ни бывало.

— Угу.

— А-а-а, понятно… Значит, сегодня не ждать?

Он подумал, что надо бы поехать и забрать её с вечеринки. Поговорить. Расставить точки над «и».

От таких мыслей стало тоскливо. Не потому, что они напугали, а оттого, что делать этого ему совсем не хотелось. Вдобавок — ножевое ранение. Она будет спрашивать, он станет врать, она заметит, что он врёт… Нет, это не прибавит ясности их отношениям!

— Специально не жди. Ты ведь там ещё долго?..

— Вообще-то мы закругляемся.

— Слышу я, как вы закругляетесь! Если что — позвоню.

— Хорошо. Целую! — Сказано было тем преувеличенно нежным тоном, каким говорят женщины, чувствующие за собой вину, но не желающие её признавать даже перед собой.

— Я тоже.

Андрей положил трубку. Нахмурясь, постоял перед зеркалом. Левая рука машинально поглаживала раненый бок. Пожалуй, в чем-то Брунгильда права. Надо быстренько разбираться с делом Громова и наводить порядок в личной жизни.

Поужинали быстро. Ольга ни словом, ни взглядом не поинтересовалась о том, что с ним случилось — хотя ей, конечно же, было по-настоящему интересно. Как и вчера, выпила три рюмки целиком, а потом делала по глотку, поддерживая компанию. Когда она поднялась мыть посуду, Андрей налил себе ещё — сегодня они попробовали иностранную бутылку из запасов Дениса, — принял и задремал, отвалившись на жёсткую спинку диванчика.

Проснулся от дурного сна. Ольга, глядя на него, улыбалась.

— Надеюсь, я не кричал?

— Было немножко. Рычал.

Она отвернулась к раковине, домывая тарелки. Он зевнул, потянулся, протёр глаза. Встал.

— Приму душ.

— Рана может размокнуть.

— Ничего, я осторожно.