– Коньяк…
Антон ничего не понял, он видел, что Романов уходит, и не знал, как вернуть его к жизни хотя бы ненадолго.
Вода, которую тот выпил, отошла, и сейчас изо рта капитана снова неслись комки темной рвоты.
– Дима, – Антон прислонил Романова к стене, держа его голову. – Что пропало со склада? Что вы продали с Яриным?
Романов невероятным усилием поднял большой палец и хотел что-то сказать. Но в горле снова булькнуло, и Антон ничего не понял.
– Что пропало со склада, Дима? Это очень важно.
Удушающий запах изо рта Романова выворачивал внутренности Антона наизнанку, он терпел, стараясь не дышать носом; они оба – капитан и Антон – смотрели друг на друга, широко открыв рты.
Эта сцена буквально потрясла Юльку, ни в одном фильме ужасов она не видела таких лиц, такого простого, но ошеломляющего действия – это был поединок двух сумасшедших, внезапно потерявших человеческий облик. Еще чуть-чуть, казалось ей, и они начнут жадно грызть друг другу глотки; и будут делать это медленно и извращенно, слизывая языками с шей кровавые сгустки рвоты.
Превозмогая отвращение, она сорвала с вешалки одно из полотенец и бросила на колени Антону. Тот, не глядя, взял его и отер лицо Романова.
– Что пропало, Дима?
– А, – вырвалось у Романова.
– Так, хорошо, – подбодрил его Антон. – Дальше.
– Двести… – Романов, синея от натуги, приподнял руку и положил ее на плечо Антону. Глаза потухли совсем, зрачки заполнили почти все их пространство и были похожи на люки танка: сейчас крышки захлопнутся – и все.
– Дальше, Дима, – торопил его Антон, ощущая на плече ледяную ладонь капитана. – А, двести… Что дальше?
– Тридцать два…
Антон понял.
– Кому вы продали А-232?
– Восемь мин… – Антон едва расслышал эти слова. – И ПВВ…
– Хорошо, восемь мин с А-232 и ПВВ. Кому?
– Москва…