— Угу, в курсе, — пробурчал Вовец. — Дальше излагай.
— Очень хорошо, — одобрил Пульман, напустив на себя значительный вид. — Итак, шесть товарищей из твоего окружения имеют установку: в случае моей гибели умертвить тебя любыми способами. Ферштейн? То есть они, конечно, тебя любят и преданы душой и телом… но, случись со мной что — извини, придется тебе умереть. Это у них получится — эмм… бессознательно, что ли…
Непроизвольно, безусловный рефлекс. Ферштейн?
— Это серьезно? — недоверчиво поинтересовался бригадир — Что — в натуре такие установки бывают? Че-то ты малость того — приврал для блезиру…
А?
— А ты попробуй — проверь, — загадочно улыбнулся Пульман, кивнув на пистолет. — Пух! И нет меня. А потом посмотришь — какие бывают установки.
Давай!
— Вот, блин, спасибо-хорошо! — возмущенно воскликнул бригадир, прочитав во взгляде собеседника нечто такое, что заставило поверить его словам.
— Нет — ну ты учудил, головастик! А если на тебя машина случайно наедет? Или оскользнешься в ванной? Нет, это ты залупил, гипнотизер, это ты чересчур!
— Я же сказал — ты кровно заинтересован в том, чтобы я жил, — невозмутимо пожал плечами Адольф Мирзоевич. — И кстати, меня зовут Адольф Мирзоевич. И я предпочитаю, чтобы ко мне обращались на «вы». — Пульман сделал многозначительную паузу — реакции не последовало. — Угу. Еще меня можно звать скромно и просто — «доктор». Ферштейн? Нет, я, конечно, степень не защищал — хотя это не проблема, но я же ведь подвизался на поприще медицины, так что уж будьте добры! Будьте добры, батенька…
— Ха! Доктор… — Вовец нехорошо цыкнул зубом, однако высказываться не стал. — Ну и что делать будем… Доктор?
— В общем, позвони, куда там надо. — Пульман изобразил в воздухе какой-то зигзаг и потыкал пальцем в сторону окна. — Скажи, что все в норме. И попроси перенести срок до завтра. А завтра пускай соберутся часиков в десять утра на этот… на что там у вас все подряд собираются — ну, типа совещания?
— Собираются, собираются — сходняк это называется. — Вовец нетерпеливо пристукнул по столу кулаком. — Дальше давай!
— Ага. Пусть соберутся на этот самый «сходняк». Скажи, что нашел виновника всех неприятностей. И завтра представишь его со всеми доказательствами. Вот, собственно, и все.
— Так-таки и все? — удивился бригадир. — И кто же этот виноватый?
— А кто тебе больше всего на свете мешает жить? — заговорщицки подмигнул Пульман. — Кто в свое время опозорил тебя перед всем криминалитетом и лишил лакомого куска?
— Вона!!! — Вовец криво ухмыльнулся и опять нехорошо цыкнул зубом — безо всякого почтения, сукин сын, цыкнул! — Ишь ты, недоделанный, куда замахнулся! От ты куда свои ручонки протянул! Хм… Однако твою квадратную головенку там моментом оторвут — глазом моргнуть не успеешь! Засада сам кого хошь загипнотизирует и в транс введет — это я тебе отвечаю! Думаешь — чего блатота под его дудку пляшет? Думаешь, просто так, да? Я вот живу и до сих пор удивляюсь: отчего это он в Ложбинске всех до кучи под себя не подмял?! Да уж…
Нет, ты, может быть, и умный, гипнотизер, однако… однако, ежели вас поставить рядышком, Засадина башка раза в два будет больше, чем твоя, — можешь мне поверить на слово! Ха! Деловая колбаса — Засаду захотел ущучить…
— Я еще раз попрошу обращаться ко мне на «вы», господин Анисимов, — очень спокойно сказал Адольф Мирзоевич, немигающим взором глядя на бригадира.
— Ты мне сейчас дай на две минуты своих этих… ну, быков — которые убийцы. Вот и все, что от тебя требуется. И завтра на этом вашем… эмм… на «сходняке» держись мужиком — не уписайся от напряжения. Гипнотизировать этого Засаду я не собираюсь. А по поводу большой головы… — Он потрогал ладошками свой плешивый череп и загадочно хмыкнул:
ebooksa