Чеченский разлом

22
18
20
22
24
26
28
30

— Наверное, нам пора кончать, как думает наш хозяин?

Анзор окаменел, не найдя в себе сил что-то ответить.

— Простите, княгиня, — Бадришвили почтительно склонил голову в сторону Тины, — но ваш супруг прекрасно знал, чем кончаются авантюры. Деловые ли всегда рискуют, но это не освобождает их от обязанности платить по долгам. И вот так вышло, что он теряет все — дома, дачу, машины… Это, э-э, объективно и неизбежно.

Анзор сидел безмолвный, похожий на надувную резиновую куклу, из которой сдули часть воздуха: голова легла на правое плечо, грудь наползла на живот, руки безвольно обвисли…

Ему надо было что-то сказать. От него ждали каких-то слов, объяснений, просьб о прощении, но он утратил все — мысли отупели, слова не приходили на язык.

И тут вдруг Тина поднялась из-за стола.

— Ты, — сказала она Анзору, — встань и уходи. Вон из моего дома!

А вы, — рука княгини величественно указала на костоломов, Бадришвили, которые во время обеда топтались у двери. — Вы его отпустите, не сделав ему ничего. А вы, Патрик, — дамский палец с ухоженным ярко-красным ногтем коснулся плеча Бадришвили, — проследите, чтобы с этим жалким виноградарем ничего не произошло. Пусть он живет. Прикажите вашим людям проводить его до метро.

Бадришвили встал с места.

— Сделайте так, как просит княгиня.

— Пошли, — один из амбалов подхватил хозяина под мышку.

Двери за охранниками закрылись.

Бадришвили полулежал в плетеном кресле-качалке. На коленях он держал тарелку с черным виноградом. Отщипывая ягодки по одной, он отправлял их в рот и блаженно щурился.

— Подойдите ко мне, княгиня. Вы понимаете, что только что произошло?

— Вам такие сцены нравятся?

— Нет, но ко всему привыкаешь.

Тина величественно приблизилась и встала перед ним. Его рука тут же приподняла подол её платья и коснулась ягодицы.

Тина строптиво дернулась и сказала:

— Перестаньте.

Он ухмыльнулся и ущипнул её.