— Вам золото принести на блюдечке с голубой каемочкой? — насмешливо поинтересовалась она.
— Приятно встретить женщину, — ответил Маршал, — которая зачитывалась «Золотым теленком». Остап Бендер вам нравился как мужчина или как человек? — в свою очередь, задал он глупый вопрос.
— Вы думаете, о чем вы. просите?! — взорвался Бобров. — Это же просто…
— Я не прошу, — спокойно возразил Маршал, — а назначил цену за свою работу. Обдумайте это, и если согласитесь, то будем обсуждать план. Ежели нет… — Он с деланным сожалением развел руками. — Придется нам и далее работать по мелочам. — Поднявшись, растер окурок в пепельнице. — Знаете, мадам, — обратился Маршал к Елене, — у вас прекрасные ноги. Но на будущее учтите: не нужно долго демонстрировать их. Человек так устроен, что со временем просто устает любоваться прекрасным и предпочитает менее красивое, но доступное.
Повернувшись, он спокойно вышел.
— Хам! — запоздало возмутилась Елена. — Мне он понравился, — пробормотал Бобров. — Его цена — лишнее доказательство того, что они не попытаются скрыться с золотом.
— Скрыться? — насмешливо переспросила Елена. — Ты же знаешь, что это невозможно.
— Но этого не знает он, — улыбнулся отец.
— Все очень просто, — усмехнулся Козлов. — Конев в камере поссорился с задержанным за грабеж парнем. Как говорит парень, Конев обозвал его петухом. По законам уголовного мира это самое тяжелое оскорбление и смывается только кровью. Парень ударил Конева заточенной ложкой в горло. И очень удачно. Тот умер мгновенно.
— Значит, это не заказное убийство? — спросил Трофимов.
— Безусловно, нет, — уверенно сказал Козлов. «Черт возьми, — наморщил лоб Федор Матвеевич, — значит, я набрехал Боброву. Вот это да, — неожиданно развеселился он. — А Яшка мне так многозначительно сказал: мол, я все могу. Идиот. Но Вишневская может понять все по-своему и предъявить убийство мне. Впрочем, она и предъявлять не будет. Пришлет пару крутых с автоматами, и расстреляют меня у подъезда. Черт бы побрал этого придурка. В камере назвал петухом, болван. Впрочем, она узнает, что в действительности произошло. Но Конь был ее хахалем».
— Ладно, — вслух заметил он. — Хрен с ним, с Конем. Что слышно о Лугине?
— Ничего, — покачал головой милиционер. — В сводках по-прежнему упоминаются он и Котов. Как я уже говорил, примет третьего не имеется. Просто пишется для патрульных, что с двумя разыскиваемыми может быть их не установленный сообщник. Ну и, как всегда, мол, вооружен и особо опасен при задержании.
Услышав в его голосе усмешку, Трофимов осуждающе покачал головой.
— Вот поэтому и стреляют таких, как ты, ротозеев. Удостоверение с пистолетом есть, и думаешь, что неуязвим. Кончилось то время, когда одного вида милиционера боялись. Сейчас наоборот, как раз поэтому и голову проломить могут. А уж если с оружием идешь, тем более. Пистолет купить — вроде плевое дело. Но тут и платить не надо. Лугин убил четверых. Один из них милиционер. А вы все его хули-ганчиком считаете.
— Да нет, — покачал головой Козлов. — Просто удивлены все: с чего это он начал стрелять? Правда, на него сейчас одно убийство повесили и два разбоя. На одном тоже труп есть.
— Вот так и работает наша славная милиция, — проворчал Трофимов и спросил: — Ну, а ваши стукачи что говорят? Не светился Колька в городе?
— Вот влипли, — со злостью проговорил Влас. — Сидим, как на зоне. Только что молоко попиваем. Надоели мне эти сельские прелести по самое некуда.
— Немного осталось, — зевнул Кощей. — Маршал же говорил, что по крайней мере через неделю нарисуется. Он что-то надыбал.
— Как бы нас мусора не срисовали, — сказал Влас. — Вчера «козлик» ментовский по деревне катался.