— Это все из-за тебя! — крикнул Птахин. — Почему молчал, что...
— Ты имел дело с Пикиным! — прокричал в ответ Чатин-ский. — Зачем тебе понадобились потроха человеческие?!
— Как будто не знаешь! — раздраженно сказал Глеб. — Сам в прошлом году свел меня с экспериментальной группой этих придурков в белых халатах из Свердловска. Как баксы брать — все понимал. Пикин вырезал почки и еще какие-то внутренние органы, без которых человек не сразу загнется...
— Да знаю я, — перебил его Чатинский. — Свердловские платили хорошо. Но представляешь, что будет? Ведь на них теперь наверняка выйдут. А эти дела с пересадкой у нас частникам запрещены...
— Чего волноваться о ком-то? — вспылил Глеб. — Надо думать, как свою шкуру спасти! На кой черт я Катьку Астахову натравил на мать Розовой? Ведь Катька убьет ее только из-за страха. А Танька, когда узнает, точно милиции все расскажет. А она со мной почти три года работала. Все знает — и куда, и откуда.
Да еще сумка эта. На кой ты в ней...
Договорить ему не дала мелодия звонка. Переглянувшись, оба осторожно шагнули к окну. По бетонной дорожке к воротам быстро шел рослый парень.
— Видать, кто-то свой, — буркнул Глеб. — Иначе бы...
— Ты говорил, — нервно напомнил Чатинский, — что о коттедже никто не знает.
— Светка знает, — сказал Глеб. Оба затихли и напряженно всмотрелись в открывавшего калитку парня.
— Конев, — удивленно взглянул на Глеба Чатинский.
— Я парней около дома в Москве оставил, — объяснил Птахин. — Если кто нужный, чтоб ко мне доставляли. — Отойдя от окна, набил табаком трубку, закурил.
«Нервничаешь, Глебушка», — мысленно ответил Чатинский.
— Мент тебя не сдаст? — спросил он.
— Не должен, — неуверенно проговорил Птахин. — Но, видать, что-то не так, если даже сюда заявился.
Оба замолчали. В открывшуюся дверь кабинета вошел Конев. Его лицо было пунцовым, глаза бегали. Глеб и Чатинский молча смотрели на него.
— Дело взято под контроль Главным управлением по борьбе с организованной преступностью, — отчеканил он.
— Уважают, — сумел выдавить из себя Птахин.
— На меня вышли, — проговорил Конев. — Мне один приятель сказал. С Тулы все началось! — воскликнул он. — Розова, сучка, предсмертное послание оставила.
Ей позвонил кто-то и сообщил, что ее мать...