— Ага, в кабаке, в соседнем доме после тебя до сих пор полы не отмыли, — проворчала Вика, грохнув об пол второй туфелькой.
— Конструктивная критика, — согласился Максимов. Подошел вплотную, только сейчас увидел, какое лицо у Вики. — Что случилось?
Вика зябко передернула плечами, на секунду лицо исказила брезгливая гримаса.
— Макс, посиди на кухне. Мне в ванную надо. Срочно. — Она провела по плечам, словно стряхивая мерзкую слизь. — Я больше не могу, — выдавила она, едва сдержав слезы.
Максимов, устроился на кухне, не зажигая света. Курил, чутко прислушиваясь к происходящему в ванной. Мог поклясться, что несколько раз сквозь шум бегущей воды расслышал приглушенные рыдания.
«Хорошо быть феминисткой на кухне в элитном доме. Чем ближе к реальной жизни, тем быстрее доходит, что мужик должен быть мужиком… А баба — женщиной, как шутил незабвенный майор Барабин. А если серьезно? Что может быть серьезнее войны? Давно пора вспомнить старый закон — женщины, старики и дети — вне игры. Разбираются между собой только мужики. Грудь в грудь, глаза в глаза. Да где там! Теперь латентный гомик из ВВС заходит на боевой разворот над сербскими пацанами, у которых хватило мужества взять в руки старые автоматы и умирать за свою землю, и считает себя героем. А весь мир смотрит войну по телевизору, как футбол, и улюлюкает каждому взрыву „Томагавка“. — Максимов поморщился и раздавил окурок в пепельнице. — В скотское время живем!»
Он ворчал, но отлично понимал, что вывело его из себя. Меньше всего хотел, чтобы в дело, в котором уже нарисовалось столько трупов всего за сутки, вошла женщина. Можно тысячу раз успокаивать себя, что женщин удобно использовать на добывании информации, как связных и медсестер. Но это все от лукавого. Война — это война, и рано или поздно она коснется всех.
«Пусть поплачет. Это мужику слезы должны жечь глаза. Правильно говорят, если до тридцати мужчина не разучился плакать, то он либо подлец, либо дурак. Слезы — удел женщин. Она должна плакать по уходящим и оплакивать невернувшихся. Никто ее от этого не избавит».
По трубам громко зажурчала вода, Вика спускала воду из ванны.
Максимов поставил на плиту чайник, зажег газ. Прислушался к звукам в ванной — тихо позвякивали флакончики и баночки на стеклянной полке. С облегчением вздохнул:
— Слава богу, красится, значит, жить будет. Вика вышла из ванной в облаке нежных цветочных ароматов. Запахнула на груди махровый халат, пригладила короткие волосы. Села за стол напротив Максимова, молча закурила.
Максимов приготовил чай, придвинул чашку Вике.
— Спасибо.
— На здоровье. — Максимов, не стесняясь, осмотрел ее лицо, веки чуть припухли, остальное, видимо, смыла горячая вода. Что бы ни произошло, в себя она пришла довольно быстро. — Может, поговорим?
— Давай, — без особого энтузиазма откликнулась Вика.
— Для начала, что правда из того, что ты мне напела утром?
— Почти все. Об Инквизиторе, естественно, не рассказала.
— Возможно, зря. — Максимов махнул рукой. — Ладно, проехали. Ты давно на него работаешь?
— Три года. — Вика поморщилась. — «Работаешь»!
— Извини, называю вещи своими именами. Орден Крыс — это реальность?
ebooksa