— Издеваетесь? — вскинул обритую наголо голову Максимов.
— Нет, просто передаю мнение тех, кто решал твою судьбу. Слишком много проблем ты создал своим возвращением. Ты оказался слишком живуч, слишком верен и слишком предан. Даже шпиона из тебя сделать не получилось. А поверь мне, некоторым очень этого хотелось.
Человек присел на колени, повозился в рюкзаке, вытащил два солдатских котелка. Отщелкнул крышки, с горой навалил в них исходящую паром картошку, воткнул ложки. Придвинул одну порцию к Максимову.
— Чем проще, тем лучше, — пробурчал он с набитым ртом. — В равной мере относится к еде и к людям. Согласен?
Максимов не стал возражать. Рот был забит обжигающим варевом, а голова не менее жгучими мыслями. Человек дождался, пока Максимов не проглотит пару ложек, потом как-то вскользь спросил:
— Не помнишь, что сказал Наполеон о солдатских медалях?
Максимов на секунду задумался, слишком неожиданно и не к месту прозвучал вопрос.
— Кажется, что государству они обходятся дешево, а купить на них можно весь мир.
— Браво! — Человек отставил свою порцию, запустил руку в вещмешок. На плащ-палатке, которую постелили на землю как скатерть, появилась бутылка водки и два пластиковых стаканчика. — Граненые уже, увы, не выпускают. А жаль, весь шик церемонии пропадает. — Он ловко перебросил Максимову бутылку. — Открывай и наливай. А я сейчас.
Он подтянул к себе за ремешок командирскую сумку, раскрыл, дождался, пока не наполнятся стаканы, и извлек небольшую коробочку.
— За мужество и героизм, проявленные при выполнении служебного долга, наградить старшего лейтенанта Максимова Максима Владимировича орденом Красной Звезды. — Человек испытующе посмотрел в глаза Максимову. — Ты мне веришь на слово или показать бумагу? — спросил он.
— Такими делами не шутят. — Максимов ошарашено покрутил головой.
Человек достал из коробки звезду цвета спекшейся крови, осторожно опустил в стакан Максимова. Теперь согласно традиции требовалось выцедить стакан до дна чтобы звезда коснулась обоженных водкой губ.
Но Максимов медлил, покачивая ставший неожиданно тяжелым тонкостенный стаканчик. И медлил сидевший напротив, пытливо вглядываясь в закаменевшее лицо Максимова. Максимов закрыл глаза, чтобы не отвлекал свет костра и жгущий взгляд незнакомца. Выдохнул, задержал дыхание.
«Дед, Кульба, Страус, Вильгельм, Громила Первый и Громила Второй, Сашка Лютый. Пусть земля вам будет пухом. Простите, мужики, если что было не так», — мысленно помянул он тех, кто давно смешался с прокаленной землей Африки.
Медленно, мучительно долго вливал в себя водку, пока к губам не припал острый лучик звезды. Вытряс ее на ладонь, протер выпуклые лучи, словно отлитые из загустевшей крови. Помолчал, взвешивая кусок металла на ладони. Вздохнул и спрятал в нагрудный карман.
Человек, все это время молча следивший за Максимовым, спокойно произнес:
— Хочешь или нет, но ты — наш.
— Кто вы? — Максимов встряхнул головой, отгоняя наваждение.
— Зови меня Навигатор.