Он толкнул дверцу.
— Куда? — выдохнул Ролдугин.
— На опознание. Дима, ты со мной.
— А я?
— А ты сиди, кури, если хочешь.
Подседерцев, не оглядываясь, пошел через детскую площадку к белеющей на фоне рассветного неба многоэтажке.
Лилит
Лилит перебросила рюкзачок за спину. В него легко уместились комбинезоны и тапочки. Сейчас на ней было легкое платье, на Хане — джинсы и майка.
— Обними меня, — сказала Лилит.
Хан положил руку на ее горячее плечо. Она потерлась щекой о его кисть с остро торчащей косточкой. Легко прикусила мизинец.
— Лилит, пора, — прошептал он. Она оглянулась на белевшую вдалеке высотку. Удовлетворенно усмехнулась, прищурившись, как кошка.
— Пора, — повторил он.
— Нет, — покачала головой Лилит. — Надо выждать. Они будут устанавливать всех, кого видели в районе в час убийства. А мы их перехитрим. Пошли, — прошептала она внезапно охрипшим голосом.
Она ухватила его за ремень, потянула назад, под шатер низких деревьев.
Сбросила с плеч тонкие лямки платья, вцепилась в плечи Хана, глубоко вонзив ногти, и заставила опрокинуться на спину.
Телохранители
Они обогнули угол дома, и Дмитрии потянул Подседерцева за локоть.
— Сюда. — Он первым пошел по узкой асфальтовой тропинке под самыми окнами. С одной стороны — реденькие кустики, с другой — стена дома.
Шагов через двадцать Дмитрий остановился. Прошептал в самое ухо Подседерцеву:
— Я от гаражей на окна смотрел, оттуда его и заметил. Сюда вас привел, чтобы лишний раз вокруг тела не топтать.