— А что вам еще надо? — Белов поморщился от острой боли, проколовшей висок. — Мы нашли все фугасы. Степень угрозы вам ясна. — Он кивнул на притихшего Бочарова. — Что еще может дать розыск? Мы не знаем, кто заложил заряды и с какой целью. Преступники на связь еще не выходили, требований не выдвигали. Зацепок — ноль. Вернее, мы не успеем отработать имеющиеся. Где гарантия, что не рванет через пять минут?
— А почему вы уверены, что будут взрывать? — Подседерцев подался вперед, выложил кулаки на стол. — Это террор. Политический террор, если судить по масштабам угрозы. С такими аргументами, с позволения сказать, я бы не только отменил выборы, я бы добился чего угодно: от отставки президента до независимости Чечни.
— Почему вы все забыли, что, по расчетам Волошина, до взрыва осталось меньше двух дней? — Белов оглядел присутствующих. Никакой реакции, если не считать наливающегося кровью лица начальника управления собственной безопасности. — Все три фугаса мы нашли в точках, рассчитанных по его программе. Какие еще нужны доказательства?
— К Волошину мы еще вернемся. В конце концов, его линию мы отработали. — Подседерцев чуть подал крупное тело вперед. — А вот почему розыск до сих пор не начал отрабатывать данные по политическим группам, которые мы вам передали?
Белов попытался успокоиться, но смесь из гнетущего страха и отчаяния полыхнула внутри, обожгла сеяние на мгновение в глазах потемнело.
— А может, хватит играть в политику?! Кому уперлись ваши выборы? Город заминирован! Вам же ясно сказал Бочаров, надо эвакуировать население. А тут обсуждали все что угодно. И как работать со СМИ, как предотвратить утечку информации, даже как самим подорвать фугасы, обсуждали! Но только не как спасти людей.
— Вопрос об эвакуации решают не здесь, — встрял почему-то задетый за живое начальник отделения собственной безопасности. Это он целых сорок минут нудно докладывал о принятых мерах по предупреждению утечки информации из конторы.
— А что здесь тогда решают? — не выдержал Белов. — Я два часа проминаю кресло, вместо того чтобы гонять своих оперов по городу.
— Мы здесь собрались, чтобы предотвратить теракт! — пошел в атаку шеф управления.
— Путем обсуждения психологического портрета возможного преступника? — Белов ткнул в папку, куда убрал розданный всем документ, перл творения психологов в погонах. — Я отрабатываю конкретные версии, а не гоняюсь за призраками. — Он повернулся к начальнику управления по антитеррору. — Пять трупов на Бронной. Это признак наличия разветвленной террористической организации или нет?
— Возможно, — кивнул тот рано облысевшей головой.
— Конечно, организация, если они легко «зачистили» сразу пятерых! — Белов медленно выдохнул, пытаясь восстановить дыхание. В висках билась дикая боль. — Но где гарантия, что у организации нет своей разведки? На худой конец — наблюдения. Засечь нашу возню в районе закладок не мог только слепой. Бочаров считает, что фугасы поставлены на неизвлечение. Я с ним согласен. Я не сапер, а опер. Если тут хоть кого-нибудь интересует мое мнение, то заявляю, что по оперативным соображения фугасы стоят на режиме неизвлечения. Стоит нам только выйти на организацию, они нажмут кнопку.
— Меня поражает не ваша горячность, Белов. — Подседерцев, вскинув руку, разом успокоил всех. — Нервы на пределе, я понимаю. Меня поражает ваша уверенность в том, что непременно будет взрыв. На чем она основана?
— Интуиция, — ответил Белов. «Западня!» — подсказала она же, но было уже поздно.
— Кстати, где ваша семья, Игорь Иванович? — неожиданно задал вопрос Подседерцев.
— Уехала на дачу. — Белов крепче вжал ладони в стол. — При чем тут они?
— Далеко дом?
— Под Ржевом.
— Далековато, — сочувственно покачал головой Подседерцев. — Значит, в понедельник они собрали вещи, планировали выехать во вторник утром. Уехали без вас. Естественно, вы же всю ночь провели в управлении. А во вторник уже ухватили след. К концу дня мы уже имели первый фугас на Никитском бульваре. У вас великолепная интуиция, Белов. И дача далеко.
Белов с трудом втянул воздух через сведенное судорогой горло. В глазах поплыло, пол под ногами дрогнул, скользнул в сторону. Чтобы не потерять равновесие, он вцепился взглядом в большой портрет президента за спиной Подседерцева. Показалось, седой старик с одутловатым лицом хитро подмигнул.