Черная Луна

— Вспомнил, что на Востоке самыми опасными убийцами считали женщин. Только ее мужчина подпускает на максимально близкое расстояние. Охрана напрягается, когда приближается мужчина, но стыдливо отворачивается, когда хозяин ведет в спальню женщину. А наутро там находят его труп.

Лилит улыбнулась.

— Ладно, что сделано, то сделано. — Она продолжила монотонно, словно читала протокол: — Смерть от асфиксии в результате попадания воды в легкие. Лабораторный анализ подтвердит, что она точно соответствует жидкому дерьму Москвы-реки. Сквозное ранение в затылочной области с выходом в ротовой полости несовместимо с жизнью, но посмертная экспертиза мозгового вещества установит, что погибший в момент смерти находился в сознании. В крови и тканях следов яда, алкоголя и наркотиков не обнаружат. Порез левой пятки, остатки стекла в ране. Картина ясна — плавал, порезался, потерял равновесие, ударился затылком о штырь. Следов насилия нет, под ногтями чужой кожи нет, я специально страховалась. — Лилит стряхнула пепел. — Несчастный случай.

— А что он делал в такое время на канале?

— Отработают знакомых и соседей, в пять минут установят, что каждый вечер этот фанат здоровья бегал по пять километров и до осени купался в канале. На этом самом месте. — Она опустила солнцезащитный козырек, навела на себя приклеенное к нему маленькое зеркальце. Растрепала влажные волосы. — М-да, ну и рожа у тебя, Шарапов.

— В прокуратуре дураков нет. — Хан щелкнул зажигалкой, прикурил свою сигарету.

— Там работают люди. Хан. Обычные люди. Им зарплаты не платят, дети у них болеют, жены пилят. А у каждого минимум по десять дел, которые надо грамотно довести до суда. За неделю спишут этот труп на смерть по неосторожности. Грамотно и доказуемо. Или думаешь, что найдется патриот и трудоголик, который начнет копать глубже, чем надо? — Лилит усмехнулась. — Лично я сомневаюсь. Ты бы лучше молился, чтобы твоего прапора до завтра не нашли!

Хан медленно повернул к ней лицо.

— Его труп мы спрятали надежно, я гарантирую. А ты свой выложила на виду. Стоит поднять его личное дело в военкомате, и сразу же все встанут на уши.

— Во-первых, запись о допуске к работе с таким штуками, как изделие «Капкан», в обычном личном деле не ставят. Надо запрашивать Минобороны. А во-вторых, у них просто нет времени. Когда привезешь фугасы?

— Они уже в Москве. — Хан опустил стекло, выбросил окурок.

Лилит сузила глаза. Откинулась на сиденье, прижав колени к панели. Горячий воздух нежно гладил ноги. Сигарета медленно дотлевала в ее пальцах, но она не чувствовала приближающегося к коже жаркого уголька.

— Ты специально молчал об этом, Хан, — прошептала она. — Ждал, получится у меня или нет, так? У канала ты не просто страховал меня, ты контролировал, как тогда, на озере.

— Да. — Свет фонаря упал на его лицо. Беспощадное и равнодушное лицо восточного бога. — Ты моя госпожа, Ли, я всегда буду рядом с тобой и выполню любой приказ. Но если ты совершишь ошибку, я стану твоим палачом.

Лилит уронила окурок в пепельницу. Провела ладонью по телу. Странно, но платье почти высохло. Пожар, полыхавший внутри, превратился в ровное тепло.

Она отметила, что температура тела стала ненормально высокой, но это ее ничуть не тревожило. Знала, так и должно быть.

— У меня получилось, Хан.

— Да, Лилит, я видел.

Хан положил руку на ее горячее бедро. Лилит устало улыбнулась.

— Поехали, Хан.