Алмазы Якутии

– Это деликатес, – шепнул Егору Митрич.

На тарелке Егора выросла гора сочных коричневых кусков. Ели радостно и вожделенно. Потом настал черед пития. Но пили только кумыс и чай. Егор посматривал на сидевшую в отдалении Куырсэн.

Одним резким движением Ланах усмирил гостей. Раскрасневшиеся лица сделались серьезными. Женщины принялись убирать посуду. Егор плюнул на правила и подсел к Куырсэн. Для этого ему пришлось побеспокоить кое-кого из присутствующих. Слава богу, среди них не было Боотура. Из дальнего угла тот наблюдал за перемещением Егора. Что и говорить, это перемещение вызвало у якута волну ненависти, а у Ланаха – скрытое неодобрение. Но никакого замечания Егору последний не сделал. Когда на столе остались только пиалы, Ланах, севший после того, как запретил якутам болтать, снова поднялся.

В буорджие стояла гнетущая тишина. Ее разорвал протяжно-трепещущий голос Ланаха. Выведя несколько дрожащих вензелей, голос неожиданно обрел густоту баса. Казалось, стены буорджие не выдержат наката этой звуковой мощи.

Егор ни черта не понимал, но чувствовал, что поется о чем-то суперважном в якутском бытии, ибо лица якутов, их приоткрытые рты ловили каждый отзвук песни.

– «Олонхо«, – не наклоняясь, шепнула Куырсэн, – говорят боги Светлого мира.

Егор слабо кивнул, мол, понял… Глаза Боотура стояли перед ним, как два истонченных проказой черных солнца.

Песня длилась и длилась. Ее монотонность начала утомлять, и Егор осторожно полюбопытствовал, когда наступит конец. Куырсэн как-то удивленно посмотрела на него. Потом ее недоумение сменилось снисходительной насмешливостью. Глаза ее вытянулись в две острые рыбки.

– «Олонхо«иногда поют семь дней…

– Се-е-емь? – уныло взглянул Егор на Куырсэн.

Но та не слушала его. Бас сменили легкие и молодцеватые завывания тенора.

– Богатыри заговорили, – лаконично пояснила невозмутимая Куырсэн.

Речитативно переданный диалог богатырей продолжался не менее двух часов. Ланах изощрялся в кылысахах – гортанных призвуках. Егор же недоумевал: о чем так долго можно разговаривать друг с другом? Но его ждало новое испытание – за «хорошими» богатырями вступила рать «дурных» – аббаасов. Егору хотелось спать. Чары Куырсэн рассеялись. Он зевнул, стараясь не показывать этого. Но все равно никто ничего не заметил бы. Все были поглощены пением.

Следом за аббаасами вещал мудрец Сээркэн Сэсэн. Он говорил долго, пространно, а вот табунщику Сокуру Боллуру Егор был благодарен за краткость.

«Скоро будет светать», – подумал Егор. Точно прочитав его мысли, Ланах умолк. «Устал, должно быть», – решил Егор и скосил глаза на разочарованную Куырсэн.

– Слишком мало, – вылетело из ее хорошенького ротика.

Это краткое замечание пробудило страстное внимание к ней Боотура. И снова в Егора и Куырсэн полетели шипящие молнии его завистливых глаз.

И тут образовалась небольшая переменка.

Ланах, к удивлению Егора, уселся рядом с ним. По лицу старика катился пот, но он был доволен.

– Ты, Ланах, – лучший олонхосут, – поднялся со своего места якут, который бил во время хоровода в кюпсюр. – Но давай попьем кумыса, и я попробую перепеть тебя.