Бойцовская порода

— По машинам, — деловито распорядился слегка запыхавшийся Олег, спустя полминуты выходя из подъезда вслед за соратниками, волокущими извивавшуюся наподобие некормленого циркового питона девицу весьма распутного вида. — Равиль, тащи Федота сюда. Давай — в багажник его!

— Ничего не понял, — растерянно пробормотал Альберт, наблюдая, как соратники упаковывают вяло упиравшегося мужлана в багажник, и болезненно морщась от раздававшегося со второго этажа хорового визга. — В чем, собственно, дело-то? Вы чего тут вообще устроили?!

— Я тебе по дороге расскажу, — торопливо буркнул Олег, захлопывая багажник и прыгая за руль первой «Волги». — А щас надо сваливать — пока не началось…

***

…Белогорск Караваеву понравился. Медлительно-ленивый, негромкий, старорежимно массивный, утопающий в пышном пурпуре неторопливо разгоняющейся провинциальной осени — гуляй себе с утра до вечера, дыши чистым воздухом и отдыхай от забот вечно поспешающей куда-то суетливой столицы.

Однако отдыхать Александр Николаевич не собирался — он приехал сюда по делам. И вообще, между нами, в Белогорске ему больше всего понравился лично он сам.

Такой ловкий, мудрый, весь из себя прозорливый и дальновидный — ну просто Остап, да и только. Прилетел не московским рейсом, а орловским — пришлось слегка попутешествовать, дабы ввести потенциального противника в заблуждение. Потолкался немного в аэропорту, специально не уехал сразу, посмотрел, как встречают московский рейс. И обнаружил в толпе несколько подозрительных личностей с лисьими взглядами, что сканировали каждого, спускающегося по трапу (московский вырулил на первую дорожку, пассажиры добирались до здания пешком). Нет, личности, разумеется, могли быть кем угодно: жаждущими клиента таксистами, «кидалами», «ломщиками», специализирующимися на «подкидном прессе», сутенерами и так далее. Но Караваев почему-то решил, что это именно они, злодеи — охотники за информацией.

— Вот оно! — тихо порадовался Александр Николаевич, неспешно направляясь к таксисту, с которым договорился сразу по прибытию орловского. — Извиняйте ребятки, придется вам как-нибудь без меня!

«Европу» — лучший представительский отель Белогорска. Караваев намеренно проигнорировал, а попросил везти его в «Паром» — ведомственную гостиницу речного флота, располагавшуюся на настоящем пароме, что покачивался себе где-то на окраине города, в излучине Белой. Про «Паром» он услышал от нетрезвого речника в форменной робе, что летел вместе с ним из Орла справа по борту. Этот речник рассказывал, что туда, помимо ведомственных, пускают за хорошие деньги чистую публику, а «хачиков» нет совсем, потому как заведующий их на дух не переносит — они якобы у него в позапрошлом году «Волгу» угнали прямо от дома.

В «Пароме» оказалось вполне сносно. Вернее — на «Пароме»: гостиница действительно величаво покачивалась на волнах, у тихого уютного уголка прибрежного парка, на берег вели узкие сходни, на верхней палубе размещался вполне приличный ресторан — часть под навесом, часть в кают-компании, а прямо с кормы можно было арендовать весельную лодку или дюралевую моторку — на предмет покатать по реке и поглазеть на тутошние виды. «Хачиков» здесь, как и обещали, не было, а когда Караваев побеспокоился насчет пьяного хулиганства, консьерж со всей ответственностью заявил, что на этот счет можно не волноваться: таких, которые буйные, просто выбрасывают в воду и обратно не вылавливают, пока не протрезвеют. Все это знают, потому ведут себя тихо.

— Ну и славненько, — тихо порадовался Александр Николаевич, обозревая свой небольшой уютный номерок со спасательным кругом на вогнутой деревянной стене и двумя иллюминаторами, выходящими на парк. — Пообедаем и займемся делами…

Вкусив яств речной кухни, Александр Николаевич переоделся в спортивный костюм и отправился изучать окрестности, неспешно обдумывая детали предстоящей встречи с охотниками за информацией и сдержанно поздравляя себя с нехилым аналитическим даром. Спасибо природе-матери, постаралась — отчасти компенсировала заботы и неурядицы, повадившиеся в последнее время прыгать из засады на широкую тропу его жизни!

Правильно утверждают психологи: если тебе чего-то не вспоминается или какой-то на первый взгляд перспективный проблеск никак не желает с ходу оформляться в блестящую идею, не мучь себя, отложи мимолетную мыслишку на полочку и дай команду подсознанию — работай! Подсознание самостоятельно разберется со всем хламом, что бесполезными кучами копится годами в твоих закромах и в один прекрасный момент даст тебе готовый ответ, уложив всю эту дрянь в пригодную к употреблению ассоциативную цепочку. Правда, такое «производство» функционирует отнюдь не в каждом черепе…

Это нормально, что он сразу не отреагировал на данное в Интернете объявление белогорских правдоискателей. Утро после кошмарного происшествия в бане, тяжкие заботы, перспектива возможной расправы, ожидаемая со стороны такого опасного и непредсказуемого старого друга, — согласитесь, тут не до эвристических всплесков! Но что характерно: вся цепочка полноценно выстроилась сразу же после жестоких побоев, полученных в номере отвязной подружки Марта. Так что грубый мужлан, подосланный старым другом, хоть и вел себя неподобающим образом, однако же нехотя сослужил добрую службу, заставив аналитическое устройство Александра Николаевича работать в нужном направлении. Трах по черепу! — и сразу все вдруг вспомнилось и встало на свои места — хотя ситуация в тот момент к размышлениям отнюдь не располагала. И зазвенела цепочка, заблестела тускловатым золотым литьем, обещая долгожданную удачу. Вот вам звенья для ознакомления — в порядке хронологии и все подряд так или иначе связанные с пресловутым Белогорском, откуда запузырили по сети пресловутое объявление:

— Как-то раз, отдыхая в ресторане у Караваева совместно со своей убойной подружкой. Март в присутствии Саши ненароком обмолвился по какому-то поводу: «…а у них в Белогорске, блин, все такие вредные……. И пусть это было мимолетно, ненавязчиво — но это было! Как говорится, из песни слова не выкинешь…

— В 98-м году, до дефолта еще, к Марту приезжал старый друг, который в Афганистане спас ему жизнь. Для друга Март закатил гульбище неописуемое и в рабочем порядке привлек к данному мероприятию Караваева — гуляли у него в ресторане. Столь давние события Александр Николаевич помнил слабенько, но три момента после побоев злобного мужлана всплыли достаточно отчетливо: друга зовут Гриша, он из Белогорска, а в Афгане работал хирургом на эвакопункте…

— Через малое время после приезда того замечательного Гриши в Белогорске хлопнули целую кучу каких-то людишек — резонанс был на всю страну…

— Еще через какое-то время в кабачке на Ленгорах взорвали Чернова — ближайшего соратника и компаньона Марта. А когда Александр Николаевич с некоторым опозданием спохватился и позвонил старому другу выразить соболезнование, выяснилось, что друг укатил куда-то в командировку и будет не раньше чем через неделю. За ту неделю в пресловутом Белогорске опять хлопнули кучку людишек, в числе коих на этот раз оказался тот самый банкир Пручаев — опять был резонанс федерального масштаба…

— Несколько позже Март наведался в «У Жоры» с лоховатым рыжим Рексом, совместно с Александром Николаевичем тяжко-гуляли в отдельном кабинете, и, будучи серьезно пьяным, старый друг поведал сквозь слезы: мы ее потеряли! Ту самую убойную подружку со странным именем — Ли. Но тела нет — и пока не найду, буду сомневаться, что она окончательно покинула нас… И такая неподдельная скорбь была в нетрезвом взоре Марта — Александр Николаевич даже невольно содрогнулся от сочувствия…

К концу вторых суток пребывания в Белогорске Караваев всесторонне изучил окрестности, подсобрал, насколько возможно, информацию об охотниках за секретами и в деталях продумал план предстоящей встречи, взяв за основу тот факт, что его потенциальные контрагенты могут оказаться негодяями, садистами и вообще отморозками. То есть информацию получат, а денег не дадут. Или еще хуже — запрут в подвал, будут пытать, а потом пристрелят, как шелудивого пса. Однако, ощущая себя в полной мере Великим Комбинатором, Александр Николаевич лиходеев не боялся, не без оснований надеялся всех их провести и был уверен, что уж на этот раз он обязательно вырвет у судьбы положенный ему приз, выдача которого до сего момента ввиду различных недоразумений откладывалась на неопределенное время.

Сомнения морально-этического плана отсутствовали. Март, конечно, старый друг, в свое время он помог Саше, но… За каким чертом, спрашивается, он два раза подряд встал у него на пути?! Иначе как форменным издевательством такое поведение назвать было нельзя, и Караваев считал себя вправе наказать зарвавшегося интригана любым удобным для себя способом.