Он замолчал, исподлобья оглядев своих пленников, а потом подвел итог разговору:
– Господа, пришла и ваша очередь расплачиваться.
В подвале снова воцарилась тишина.
Судья Капнов посмотрел на своего бывшего подсудимого широко раскрытыми от страха глазами.
Хмуро, с напряженным вниманием наблюдал за Полуниным и Евневич. Оба замерли в ожидании того, что будет дальше.
– Вы собираетесь нас убить? – пугаясь самих этих слов, спросил Капнов.
– По-моему, вы этого заслуживаете.
– Вы с ума сошли! – вдруг вскричал Евневич. – Вам это даром не пройдет! Вы хоть сами понимаете, что вы задумали?! Этим вы выносите смертный приговор самому себе. Ведь нас же будут искать. За нас отомстят. Ведь мы с судьей не последние люди в этом городе. Влиятельные люди, которые стоят за нами, приложат все усилия, чтобы найти вас.
– Мне смертный приговор уже вынесен, – угрюмо произнес Полунин. – Поэтому не тратьте лишних слов.
– Но это же негуманно, – вскричал судья. – Вы вообще не имеете права нас судить. Мы же должны быть цивилизованными людьми и должны действовать по законам общества.
Полунин улыбнулся, глядя на Капнова. Но от этой его улыбки судье стало еще страшнее.
– Не смешите меня, судья, – произнес он. – Нам с вами хорошо известно, что все эти, как вы выразились, законы общества пишутся для слабых и бедных. Те, у кого есть деньги и власть, плевать хотели на эти законы. У них свои ценности и правила, но даже их они регулярно нарушают. Я бы, конечно, мог передать ментам несколько магнитофонных записей, на которых вы торгуетесь друг с другом по поводу суммы взятки. Но какой в этом толк? Вас же все равно не осудят, а если и осудят, то дадут по минимуму, поэтому я вас накажу сам. Впрочем, определенную гуманность я проявлю.
– Что это значит? – спросил Евневич, слегка оживившись.
– Моей целью является наказать вас, – ответил Полунин. – А для этого не обязательно лишать человека жизни. Можно испортить ему саму жизнь, втоптав его в дерьмо.
Он замолчал, готовый выслушать пленников.
– Говорите же, говорите, – нетерпеливо проговорил Евневич. – Я готов принять любое наказание, главное, чтобы вы сохранили мне жизнь.
По молчанию Капнова Полунин понял, что и тот согласен с Евневичем.
– В той среде, куда я благодаря вам попал, одним из худших наказаний, может быть, самым страшным, является… – Полунин посмотрел на судью и адвоката, они воплощали собой само внимание.
– Вы наверняка слышали об особой касте людей на зоне, так называемых опущенных, или, как их еще называют, петухах? – спросил Владимир.
Евневич, первым очнувшийся от молчания, неуверенно произнес: