– А я и так его знакомый, – проворчал Паша, – нет, нет, не уговаривай, я лучше в машине переночую.
Саша внимательно посмотрела на него.
– Расскажешь, что у тебя с Егором Иванычем произошло? – спросила она.
Паша Колокольников замялся.
– Ну, пожалуйста!
– Н-нет, – ответил Паша, – может быть, потом как-нибудь… Ну, иди. Я потом утром за тобой заеду.
Саше никак не хотелось расставаться с ним. Так хорошо и спокойно текла ее жизнь, когда она находилась рядом с бескорыстным и заботливым, простым и понятным Пашей Колокольниковым – как будто вошла в какое-то надежное русло.
– Ты же сам говорил, что он старый и не помнит ни черта, – сказала она.
– Меня-то уж запомнил, – проворчал Паша.
– Вряд ли, – наугад возразила Саша.
– Да точно, – сказал Паша Колокольников, но сказал как-то неуверенно. Видимо, ему тоже очень не хотелось ночевать в машине на неудобном сиденье.
– А ты попробуй, – предложила Саша. – Если он тебя узнает, то ты всегда можешь уйти.
Паша поколебался еще немного, потом, выпятив нижнюю губу, сказал:
– Ну ладно…
– Вот и отлично, – обрадовалась Саша, – пойдем.
Комендант гостиницы Егор Иванович оказался сдобным стариком, похожим на престарелого Чапаева – длинные совершенно белые усы и хитроватые глаза. Сходство дополняла высокая папаха на голове. Как позже сообщил Саше Паша Колокольников, старик носил папаху и зимой и летом – она защищала его абсолютно лысую старую голову от холода зимой и от сквозняков – летом.
Когда Саша, поздоровавшись с ним, назвала его по имени, Егор Иваныч заулыбался и тут же скрипучим голосом начал подробно осведомляться, когда именно они могли встречаться. О месте их возможной встречи он не спрашивал – и так все было понятно.
– А я к вам в прошлом году приезжала, – сказала Саша, – осенью.
– А-а… – радостно закивал старик, – студентка? Сюда на практику приезжала?
– Да, – не стала спорить Саша.