Мусорщик

— Нет, — ответила Лена, — я не ошиблась. Я пришла устраиваться на работу именно референтом, Андрей… Викторович.

— Что ж… приступим, — сказал Обнорский.

— Ага, — подхватил Соболин, — давайте поскорей приступим.

Сказал — и заерзал тощей жопенкой на стуле, глаз от высокого разреза на Лениной юбке не отрывал, и было не очень понятно, к чему именно он хочет приступить поскорее.

Приступили. Очень скоро стало понятно, что — без всяких сомнений! — Ратникову нужно брать на работу: эрудиция, знание трех языков, компьютера, обаяние, семейное положение — не замужем. Соболин, как услышал, сразу сказал:

— Это, Леночка, знаете ли, очень хорошо… Это очень важно. У нас, знаете ли, работа часто и по ночам. Вот!

А Ратникова улыбнулась ему так, что Володя… Что Володя… Да он даже ростом выше стал, вот как!

— Спасибо, — сказал, подводя итоги, Андрей, — оставьте, пожалуйста, свои координаты у секретаря. О результате вам сообщат.

Когда Ратникова вышла, приемная комиссия дружно набросилась на Обнорского. Ты что, сказали ему, с ума сошел? НАДО БРАТЬ! Эрудиция, сказали ему. Языки. Компьютер. Обаяние.

— Не замужем! — сказал Соболин. — Надо брать! Вот!

— Да, — произнес Андрей, — достоинств у нее много. Вы еще не обо всех знаете, коллеги.

Коллеги ничего не поняли, а Обнорский объяснять не стал, вышел из кабинета. В приемной Ратниковой уже не было. Андрей догнал ее на лестнице. Лена стояла на площадке, прикуривала сигарету от изящной, видимо золотой, зажигалки.

— Зачем ты пришла? — спросил Обнорский, остановившись напротив.

— Андюша!

— Я повторяю: зачем ты сюда явилась?

— Хочу получить место референта в твоем агентстве.

— Ты его не получишь.

— А мне кажется наоборот. Я произвела впечатление. Я объективно имею право на это место. И субъективно тоже.

— И объективно и субъективно ты его не получишь.

Лена засмеялась, выдохнула дым: