– Все оттуда же, сегодня ночью этот бандит по кличке Крот предлагал своему боссу Климу мне в ботинки угля насыпать, чтобы я разговорчивее был. И ты знаешь, насыпал бы и глазом не моргнул.
– А что здесь удивляться? – недоумевал Гаврилов. – Это, по сути, он свел Колтакова с Климом, и это посредничество привело к неудаче. Он теперь у Клима наверняка в штрафниках, вот и пытался отработать, усердствуя.
– Пусть поусердствует теперь в лечении, – усмехнулся Потапов, – я ему так между ног заехал, что он месяц будет ходить раскоряченный.
Мужчины помолчали несколько минут, потом старик снова заговорил:
– Да, вот еще что. Ты по телефону интересовался про человечка одного, по фамилии Землянский. Не знаю, зачем это ему, но я выяснил, что такой человек, по кличке Земля, числился в одной из городских бригад, а именно, в бригаде Мазая. По крайней мере его видели пару раз на каких-то разборках, где он выступал как человек Мазая. Но потом они, видимо, разошлись, поскольку его давно рядом с Мазаем не видели. Наверно, устроился охранником в какую-то фирму или сам работает вольным стрелком. Как правило, такие люди без работы не остаются.
– Это уж точно, – произнес Потапов, вспоминая эпизод вчерашнего вечера.
«Узнать бы, на кого они работали, – подумал он, – многое бы прояснилось. А сейчас только приходится сидеть и ждать, как сработает Глеб. Кругом сплошные непонятки».
– Я еще могу себе объяснить, – продолжил он свои размышления вслух, – зачем он пытался взять меня в заложники, а не вызвал на стрелку, ему надо было со мной поговорить и получить от меня какую-то информацию, при этом будучи уверенным, что я сказал ему правду и все, что знал. На встрече я мог отказаться говорить, а находясь в его лапах, я бы заговорил как миленький. По крайней мере он так думал. Когда же у них сорвалось со мной, они решили взять в заложники Юлю. Но почему они до сих пор не назначают мне никаких встреч и толком не выдвигают никаких условий? Ждут, когда у меня сдадут нервы? Непонятно…
– Да, вот еще что, – прервал его размышления Гаврилов. – Уж не знаю, имеет ли эта информация какое-нибудь значение, но, раз мы вспомнили Мазая, я хочу сказать следующее. Год назад Мазай решил, что он созрел для того, чтобы короноваться, законником стать. Правда, я так не считаю, но он ко мне, видимо, поэтому и не обращался. Знает, что для меня он фраер пестрый, а не авторитет. Он сразу ломанулся к Климу за поддержкой, они в одной колонии срок мотали, там и познакомились…
– Что ж ты мне сразу-то об этом… – Потапов вперил в старика недоуменный взгляд.
Но тот раздраженно его осадил:
– Да погоди ты горячку пороть, сначала дослушай до конца. Клим, видимо, тоже от этой идеи в восторг не пришел, и Мазай ни с чем домой укатил. Может, он его просто послал, а может, предложил подождать, но вором-законником Мазай не стал и, думаю, не станет.
– Значит, можно предположить, – задумчиво произнес Потапов, – что в этом городе на поддержку Мазая Климу рассчитывать не приходится.
– Не знаю, – пожал плечами Гаврилов. – Наверное, нет.
– Но кто-то же его поддерживает, – произнес Потапов. – Кто-то устроил его к этому Вахе, дал ему информацию о наших отношениях с Юлей, и сейчас кто-то помог ему залечь на дно. Где он живет, не в бюро же по снятию квартир обратился.
– К Вахе он сам устроился, так как они давно друг друга знают, еще по зоне. Для Вахнеева Клим всегда авторитетом был, и отказать он ему никак не мог, – пояснил Гаврилов.
Неожиданно в комнате раздался телефонный звонок.
Потапов, протянув руку, поднял трубку:
– Да, я слушаю… Отлично, Глеб, я тебя понял. Молодец. Побудь пока там, я пришлю Ивана с людьми.
Он положил трубку и набрал номер сотового телефона Дегтярева: