– Отчего это тебе не быть-то? – проговорил Мансур. – Кто посмеет на тебя руку поднять.
– Найдутся смельчаки, – усмехнувшись, тихим голосом произнес Клим, – и на меня, и на тебя. Наши братки редко сами в теплой постельке помирают.
Мансур снова активно зажевал и отвернулся от Клима, словно таким образом стараясь отвернуться от дурных мыслей.
– Нашлись же ребятки, – продолжил Клим, – которые наш товар у нас отшакалили.
– Ты имеешь в виду этих козлов, которых взорвали? – кивнул на экран Мансур.
– Нет, я имею в виду того, кто их взорвал. Он же наверняка и порошок притырил. И если мы с этим делом не разберемся и кровью паскуду не умоем, домой нам лучше не возвращаться. Авторитета у нас там уже не будет никакого.
– Брось ты, Клим, волну гнать. Никуда они от нас не денутся. И бабульки мы от них возьмем.
– Замолчи, Мансур, – махнул на него рукой Клим, – оптимист хренов. Тебе всегда все ясно. А вот мне до сих пор не ясно, что здесь за дела творятся.
Клим медленно поднялся и сел на диване.
– Черт, почему так долго Мазай не звонит? Он обещался пронюхать обстановку и позвонить.
– Позвонит, – ответил Мансур, – куда он денется. Ты же ему обещал поручиться за него на ближайшем сходняке.
Клим промолчал в ответ, но потом спросил:
– Когда машину должны были сделать?
– Обещали к утру…
Клим снова лег на диван и закрыл глаза. Новости по телевизору закончились, и в кадре появились титры какого-то фильма, который на первых минутах просмотра показался Мансуру неинтересным. Он встал, выключил телевизор:
– Слушай, Клим, пожрать бы чего надо. Я спущусь в ресторан, куплю что-нибудь.
Клим молча кивнул головой в знак согласия, но потом добавил:
– Не засиживайся там особенно. Купи что-нибудь и сразу сюда.
Мансур взял с журнального столика ключ от номера и пошел к выходу.
Потапов и Панкратов вышли из лифта на шестом этаже гостиницы, подошли к шестьсот третьему номеру и постучали в дверь условным стуком. Открывший им Дегтярев посторонился, пропустил и закрыл за ними дверь.