Последнее показалось Галине Ломоносовой самым справедливым и он, достав шоколадку, осторожно сняв обертку, разделила дольки, вручив их наиболее мелким и худеньким немецким ребятам.
Бывшие гитлеровцы и в самом деле, похоже, были сломленные. Ни один не рыпнулся, не сделал попытки, набросится или отобрать оружие. Правда некоторые сквозь зубы бормотали какие-то ругательство, но стоило девчатам-комсомолкам сделать в их сторону шаг, как фрицы тут же замолкали и вжимали головы в плечи, словно ожидая удара.
Галина даже с несвойственным ей презрением фыркнула:
— Надо же сверхчеловеки съежились. А где их несокрушимый арийский дух?
Ангелина, вырвав у одного из пацанов сигарету-самокрутку, и бросив в траву загасив её пальчиками точеных, хотя и покрытых ссадинами ножек, прикрикнула:
— У того кто курит папиросы, стройка жизненных успехов, слишком часто становиться на перекур!
Галина охотно подтвердила:
— Вот с чем я согласна с Гитлером, настоящий воин-ариец не должен: пить, курить и хранить супружескую верность!
После этих слов хмуры, готовые в любой момент разреветься мальчишки, разразились дружным хохотом и, все сразу как-то стало легче на душе.
Когда воительницы-комсомолки сдали военнопленных ближайшей советской части, Ангелина сделала Галине перевязку, закрепив подобие шины на сломанной ключице. Походный врач, тут же предложил воительнице лечь на носилки и несколько дней провести в покое. Воительница-комсомолка с презрением отвергла это предложения, хотя понимала, что, к сожалению и в Красной Армии есть немало солдат, которые бы за него тут же ухватились. Ее голос был строг, как у школьной училки, отчитывающей нерадивого ученика:
— Пропустить часы нашего триумфа, последние самые радостные дни войны? Да это самое жестокое наказание, какое только можно придумать. Да и не хочешь, ли ты лишить Красную Армию её лучшего снайпера?
Врач побледнел, пожилое лицо стало матовым, перед глазами замаячил признак трибунала… Галина видя его страх лишь звонко, словно маленькая девочка рассмеялась и хлопнула ладошкой плечу:
— Ну не надо так! Я сама больше фрицев ненавижу тех, что пишет доносы. Так что…
И девушка, засвистев, удалилась…
Кольцо вокруг Берлина еще было недостаточно плотным, отдельные германские часть прорывались из котлов к своим узлам обороны столицы. Южное направление перерезали, но на севере, где наступление началось лишь двадцатого апреля, да еще было задержано форсирование полноводного нижнего течения Одере, немцы еще имели лазейки.
Фюрера уговаривали покинуть Берлин, бежать на север, далее укрыться на подводной лодке. Германский подводный флот, при всех своих потерях, по-прежнему был самым крупным в мире, и насчитывал боевых субмарин, больше, чем все остальные флотилии мира вместе взятые!
Но Гитлер казалось, до такой степени морально сломлен собственным политическим и военным фиаско, что решил принять смерть. Истеричный диктатор, отнюдь не был лишь своеобразного благородства и не был трусом, готовым на все ради отсрочки свиданья со старухой чье дыханье холоднее жидкого азота, а хватка неумолима. Впрочем, об этом он обьявил публично, а что на самом деле задумал…
Язык дан умному политику скрывать мысли, но чаще все речь политикана открывает бессмысленное скудоумие!
ГЛАВА? 5.
Толпа испанцев шестнадцатого века разделилась. Одни истерически завопили:
ebooksa