Эммануэль не на шутку возмутилась:
— А вы мужлан сударь там не были и недолжны судить!
Корсак не на шутку обиделся, в какую долю секунды они оказались вместе с с погибшей розой-стрекозой в лесу состоящим из колоссальных размеров цветов.
И на каждом лепестке цветка показывается картинка в движении — индивидуальная, неповторимая и мирная. А сам воздух до краев наполнен огнезарными по интенсивности и вместе с тем ласкающими ноздри, овевающие опахалами легкие ароматами. Все чрезвычайно, до неестественного ощущения чудесно.
Под громадными цветами растут пирожные, мороженые в золотых с драгоценными камушками стаканчиках. Причем сами камушки настолько яркие, и богаты оттенками, что ни одно химическое производство на земле не сможет воссоздать ничего подобного.
А в довершение тут ко всему великолепию целых семь светил — с цветами под радугу спектра.
Причем демиург-мальчишка сварганил звезды тоже в виде украшений смахивающих на ордена космических армий. Тут все выглядит…
Эммануэль звончайшим словно серебристые колокольчики бьют по хрусталю голосочком воскликнула:
— Вот оно чисто мальчишечье представление об комфорте и рае. Небо украсили орденами от чего и весело и здорово! — Богиня-демиург уточнила комплимент, подскакивая, словно чертик на кончике пламени. — Только вот другие этого не вполне понимают.
Роза-стрекоза, перебирая своим отливающими платиной крылышками, растеряно хлопала длинными ресницами. Ей видимо тоже многое непонятно в странном, и сладком мире. Перевела взгляд на Эммануэль и Корсака, растерянным тоном спросила:
— Вы видом эльфы?
Корсак расхохотался. Хотя конечно он имел некоторое сходство с эльфом, разве кроме формы ушей. Но в данном случае это не являлось самым главным отличием. Так что мальчишка-демиург ответил предельно честно:
— Нет, я твой Создатель, а это моя самая близка подруга…
Эммануэль поморщилась логично, с явной издевкой, заметила:
— Может, не пристало Творцу и Господу Богу представать перед своими подданными босиком в коротких штанишках!
Корсак, который снова был в бескозырке и одних шортах, не скрывая мускулистого, но еще ребячьего торса ответил:
— Я в таком виде наиболее открытый и добрый. Если перед вами мальчик, то знайте мои глиняные изделия, для вас все пойдет хорошо. Но вот когда перед тобой вдруг окажется взрослый, да еще с бородой — это уже признак, что вам точно несдобровать!
Эммануэль грустно иронизировала:
— И чем тебя могут так разгневать собственные беспомощные и слабые дети, чьи проказы лишь следствие общей незрелости сотворенных существ.
Тут роза-стрекоза тревожно огляделась и дрожа от волнения пискнула: