– Легко. Как только у меня на столе будет твое признание.
– А адвокат? – поинтересовался Полундра, заранее зная ответ.
– То же самое. Пиши. У меня времени много. Да и у тебя теперь тоже. – Черепикшин торжествующе извлек из принесенной папки гербовый листок и потряс им в воздухе. – Вот постановление о твоем аресте, гражданин Павлов. Выход только один – чистосердечное раскаяние и быстрый суд.
Это было совсем плохо. Признаваться в том, чего не было, Сергей, разумеется, не собирался. Но это положения дел не меняло. Сейчас этот хлыщеватый лейтенант свистнет конвойных, и те наденут на него наручники, а сидя за решеткой, докопаться до правды и вовсе будет невозможно. Выходит, так и останется настоящий виновник гибели Сани безнаказанным? То, что это не просто смерть от простуды, Полундра ни на миг не сомневался. Только вот на смерть от черепно-мозговой травмы не походило тоже. Была во всем этом какая-то тайна, которую во что бы то ни стало нужно разгадать. Органы этим заниматься не будут – им на руку версия бытового убийства, да еще и так быстро раскрытого. Значит, он, Павлов, – единственный, кому нужна правда.
Грустно измерив расстояние между собой и лейтенантом, Сергей прислушался к тому, что делалось за дверью. Шагов в коридоре не было. Покорно кивнув головой, он медленно протянул руку к листку бумаги:
– Ваша взяла… напишу… Ручку не одолжите?
Обрадованный тяжелой победой, следователь с готовностью привстал со стула, протягивая Сергею писчую принадлежность, и тут же, коротко ойкнув, осел обратно, уронив стриженую голову на плечо. Пальцы Полундры молниеносным движением ткнулись в его шею, отправив доблестного милиционера в непродолжительный нокаут.
Мягко вскочив с места, Сергей пересек комнату. Где-то в коридоре раздавались голоса других служителей правопорядка. Пытаться пройти через дежурку было слишком рискованно. Ухватив ближайший стул, он без лишнего шума заклинил им дверь и скользнул к окну мимо «отдыхающего» Черепикшина. Глянул через стекло – вечерняя улица манила своей безлюдностью. Пальцы проворно ощупали шпингалеты на окнах. Не повезло – те были закрашены уже не одним слоем краски и открывались в последний раз при царе Горохе, не позже. Здраво рассудив, что скрипу при попытке отворить раму будет так же много, Павлов схватил со стола тяжеленную пишущую машинку «Ятрань» и одним коротким движением высадил стекло.
Осколки со звоном еще продолжали сыпаться на тротуар, а массивная тень боевого пловца уже мелькнула над забором ближайшего подворья и скрылась в наступающих сумерках.
14
Такие крупные цирковые труппы нечасто заезжали в этот поселок городского типа. Хоть афишки, сделанные на заказ в самой дешевой типографии, и вызывали некоторые сомнения в профессионализме артистов, это не помешало местному населению с большим вниманием отнестись к появлению на площади городка громадного цветастого шапито. Толпы ребятишек с самого приезда крутились вокруг, а те, кому посчастливилось уговорить своих родителей купить билеты на представление, гордо проходили за матерчатый полог, охраняемый грузной теткой преклонных лет.
Сканкову пришлось немало попотеть, чтобы не выглядеть инородным телом в пестрой толпе мамаш с детьми всех возрастов и их, приодетых по случаю похода в цирк отцов, больший интерес проявлявших к буфету, развернутому рядом с куполом. Для начала пришлось избавиться от джипа, который Марк оставил перед зданием администрации, опасаясь за его сохранность. Пешком он обошел пару кварталов, чтобы появиться совершенно с другого конца площади. По пути скинул джинсовую куртку и сложил ее в небольшую спортивную сумку, а оттуда извлек дурацкую бейсболку и напялил ее себе на голову. Обликом он теперь походил, по его мнению, на самого среднего обывателя, но чувствовал себя прескверно. Приводила в уныние и светлая рубашка, заправленная в наглаженные джинсы, и дешевые туфли, от которых он давно отвык, и особенно головной убор, которым он вообще никогда не пользовался. Раздражали все эти шпионские игры, в которые он сам себя заставлял играть. Но ставки этих игр и опасение быть узнанным перевешивали все негативные эмоции.
Одну проблему Сканков решить так и не сумел. Получалось, что на представление он шел один, а все остальные семьями. Первой его мыслью было пригласить кого-либо из одиноких дам. Но он быстро отмел ее, представив, что придется развлекать свою спутницу все представление, а потом как-то пытаться от нее избавиться. Да и не было рядом с цирком потенциальных «жертв». Затем Марк решил купить пару детских билетов для снующих кругом мальчуганов и взять их с собой. Но, попытавшись заговорить с одним из них, он поймал на себе такой подозрительный взгляд окружающих, что чуть было не пустился в бега. По крайней мере, продолжать это занятие охота у него отпала: еще чего доброго примут за маньяка-педофила. Покрутившись у буфета до первого звонка и уже отчаявшись что-либо придумать, Сканков с облегчением нашел для себя выход. Сделав вид, что опаздывает, он подскочил к кассирше на входе и горестным тоном поинтересовался:
– Уже началось?
Дама оглядела его с ног до головы, отчего Марку стало не по себе, и процедила сквозь зубы:
– Естес-ственно!
– А моих не видели? Женщину вот такого примерно роста, брюнетку в розовой юбке, и мальчишку четырех лет?
– Сегодня первый день выступаем. Аншлаг. И что, ты думаешь, я всех запомнила?
Сканков наигранно почесал в затылке:
– Ну, тогда мне один билетик дайте. В перерыве их найду.
ebooksa