Кто будет президентом, или Достойный преемник

22
18
20
22
24
26
28
30

— А-а-а, — наконец-то «созрел» Мохов. — Ты о том плакате, на котором я с Президентом?

— О нем-с, — шутливо кивнул Долгов (в общении с боссом он любил изредка привешивать к словам это иронично-архаичное «с»). — Мы можем отдавать его в тираж?

— Гм… — Мохов задумчиво почесал пальцем подбородок. — Даже не знаю… Не рано ли?

— Самое время, — сказал Андрей.

— Что ж… — Мохов еще немного поломался и наконец кивнул: — Распорядись, пожалуй.

Долгов тут же подскочил с кресла.

— Постой, — остановил его Виктор Олегович, задумчиво шевеля бровями.

Долгов замер с папкой под мышкой, всей своей сухопарой, но жилистой фигурой изображая готовность.

— Я, брат, тут подумал… помнишь, ты мне говорил про «черные» листовки?

— Как не помнить, — с благодушной улыбкой отреагировал Долгов.

— Так вот, нам бы этого не надо… Вокруг и так полно грязи. — Мохов сверлил помощника глазами. — Как считаешь, я прав?

— Конечно, правы, Виктор Олегович. На данном этапе не стоит прибегать к «запрещенным приемам». Но можно оставить их на потом… так сказать, в качестве резерва.

— Что значит «оставить»? — сдвинул брови и подбавил холодка в голос Мохов.

— Ну, не уничтожать дизайнерские наработки, — объяснил Долгов. — Все-таки люди старались — придумывали, писали, рисовали, нанимали людей… За этим стоит труд целого коллектива.

— Коллектив получает за это большие деньги, — отрезал Виктор Олегович.

— Вы правы, — мгновенно согласился Долгов. — Мы просто отложим все эти наработки… Э-э-э… Так сказать, сдадим их в архив.

Мохов посмотрел на помощника и брезгливо поморщился. Отчего-то в эту минуту внешность Долгова показалась ему особенно нерусской и неприятной.

— Никаких архивов, — сердито сказал он. — Мы ведем честную борьбу. И мы победим. Потому что на нашей стороне — правда. Все понял?

— Так точно-с, — старомодно шаркнул ножкой Долгов. — Признаться, мне и самому не по душе вся эта грязь. Такой человек, как вы, должен воевать с открытым забралом.

Слова про «открытое забрало» явно пришлись Хозяину по душе. Он снисходительно усмехнулся: