— К сожалению, много, в этом и вся проблема, — обреченно махнул рукой Плетнев, отворачиваясь, чтобы идти дальше.
— Ну… как много?
Мужчина вмиг насторожился, интонация выдала его жгучий интерес. И теперь, как бы Антон ни крутил и не вилял, он не отвяжется, больше того, он будет готов даже нереальный курс предложить, лишь бы не упустить «клиента», ибо сам, в конечном счете, ничем не рискует.
— Так там не двадцать пять, там больше получается, — проявил «жлобскую» жадность Плетнев.
— Ну, ведь не больше двадцати шести? — резонно возразил мужчина. — Такой курс весной был. А сейчас? Ну, двадцать пять — тридцать… сорок даже. Но не больше.
«Ага, торгуется…»
— А что? — всерьез «задумался» Антон. — По сорок я бы, наверное, уступил…
— У вас при себе?
— Нет, в машине. Но… — Антон оглянулся на свою «тойоту». — Мне бы не хотелось при супруге, понимаете?…
— Отлично понимаю! — даже обрадовался мужик. — Разница курсов… все правильно, зачем ей знать истинную стоимость сделки, верно? Давайте в моей посчитаем. Какая сумма?
— У меня… — Плетнев помялся, оглядываясь на свою машину. — Сто пятьдесят тысяч.
— Это нормально, столько наберу. Давайте тогда, забирайте ваши рублики и пойдемте в мою машину, там у меня есть калькулятор, посчитаем, лады?
— Согласен.
Антон забрался к себе в машину, взял сумку и сказал женщинам, притихшим на заднем сиденье, словно замерзшим голубям на карнизе:
— Сейчас я пересяду к нему. А вы закройте все двери — нажмите все кнопки, и, что бы ни происходило, молчите и никому не открывайте, даже если потребует милиция. С ними я сам разберусь. Ясно? — жестко закончил он.
— Мы будем слушаться, — робко произнесла Элеонора, но в глазах ее, заметил-таки Плетнев, вспыхивали «чертики». Ох, и баба!..
Мужчина сидел за рулем, перед ним, на приборной панели, лежал калькулятор. Плетнев открыл дверь и сел рядом, положив сумку на колени. Сказал нетерпеливо:
— Только давайте поскорей, у меня серьезное дело горит, понимаете?
— Хы! Как не понять! У меня у самого — товар пришел, а оплата только рублями. Теперь же про «баксы» даже говорить запрещено! Вот дурь, а? Как это говорят? Слова нет, а жопа есть! — И он облегченно захохотал, почувствовал уже, видно, что «обул»-таки очередного лоха, отчего ж не расслабиться? — Так доставай, тебе сколько?
Уже на «ты» заговорил, значит, потерял уважение к «клиенту»: рыбка сама нырнула в сети…