— Ну… Кажется, он может что-то сообщить…
У Гордеева засосало под ложечкой.
— Что это был за человек, вы не знаете?
— Нет, я была убита собственным горем и не обращала внимание на то, что происходит вокруг… — покачала головой Маковская.
— Ну вспомните что-нибудь. Может быть, какое-то неосторожно выроненное слово…
— Слово? Было только одно слово — «смерть»! И в глазах его была смерть. И во всех его действиях. Вот посмотрите… — Она встала, подошла к столу, выдвинула ящик и достала оттуда какой-то дырявый лист бумаги.
Гордеев взял его. Это был не лист. Это был то ли небольшой плакат, то ли фотография какого-то человека. Что это за человек, сказать было очень трудно, потому что вместо лица у него были сплошные дыры от пуль. Остались кое-как различимыми лишь седые клочки волос, несколько морщин на дырявой щеке и такое же продырявленное ухо.
— Что это? — спросил Гордеев.
— Разве вы не видите? Это мишень.
— А дыры — от пуль! Этого человека ваш муж почему-то ненавидел?
— «Ненависть» — это слишком слабое слово в сравнении с тем, что он чувствовал и что чувствую я!
— А теперь подумайте, кого ваш муж ненавидел больше всего на свете? Кто это на мишени?
— Убийца нашей дочери! — уверенно сказала Маковская.
— Значит, это он и есть?… Но кто именно?
— Я не знаю, — пожала плечами она.
— Да, вы правы. Не дело так скоропалительно рассуждать! Но и это уже кое-что! Разрешите мне взять это с собой? — попросил Гордеев.
— Возьмите, — после некоторого колебания согласилась женщина. — Я вам почему-то верю, хоть вы и защищаете Зайцева… У вас глаза хорошие.
— Спасибо вам огромное. Если вам еще что-нибудь придет в голову, вот мой номер сотового телефона. Звоните в любое время. — Гордеев написал ей номер мобильника.
Мысли его кружились в нескончаемом вихре, когда он шел по улице.
«Это замечательная удача, — размышлял Гордеев. — Ведь кого, как не убийцу собственной дочери, Маковский мог сделать мишенью! Но, с другой стороны, хоть, конечно, и логично, но вдруг это не так? Вдова же сказала, что он ненавидел всех. Вполне возможно, что это своеобразная разрядка. Он мог взять первую попавшуюся под руку фотографию. Хотя при чем здесь разрядка? У человека убивают дочь, а он идет разряжаться — стрелять по какому-то неизвестному мужику. И правильнее и логичнее было бы пойти прямиком к убийце и вышибить ему мозги, раз и навсегда разрядиться! Это, возможно, говорит о том, что до убийцы было не так-то просто добраться… Да что я мелю-то, в конце концов! А до кого из них легко добраться! Конечно, трудно! В любом случае эта улика — большая удача. Да, „улика“ — громко сказано. Маленькая тоненькая ниточка! Но, возможно, она сослужит хорошую службу!»
ebooksa