– А с какого боку здесь ФСБ?
– Сам теряюсь в догадках. Единственное, что приходит в голову: кто-нибудь из его клиентов попал в поле зрения ФСБ. Народ-то к нему захаживал стремный! Вот им тоже заинтересовались. Вполне допускаю, что могли ему просто что-нибудь слить по пьянке, а потом убрали как свидетеля.
– А сам ты кого-то подозреваешь?
Погребнов неожиданно рассмеялся:
– Я-то подозреваю, но странно другое: из «конторы» об этом меня никто не спрашивал. Такое впечатление, что они сами обо всем догадываются и не нуждаются в чьей-то помощи. А если это так, так чего же мне выпячиваться?
– Ну а мне-то ты можешь сказать?
– У меня на подозрении двое. Один из них сидел за разбой, не угомонился. Понемногу «крышует». Его очень часто видели в гаражном кооперативе. – Волостнов обратил внимание на то, что Игорь Погребнов не сорил именами – крепкая оперативная привычка, – но давал понять, что материалом владеет, и дай ему команду «фас», он немедленно бросится по следу. – Такое, сам понимаешь, не утаишь. Другой из молодых, дерзок! Если не сломает шею, то его ожидает неплохая криминальная карьера. – При последних словах губы Погребнова неприязненно скривились. – Мы бы давно прервали его взлет, вот только не за что пока зацепиться. Умен! Ну да ладно, – махнул он рукой, – теперь это уже не мои проблемы.
– И как же кличут этого умного? – вяло поинтересовался Волостнов.
– Леший, – чуть поколебавшись, ответил Погребнов.
– Хм… Фигура и в самом деле крупная. Чтобы его на мокруху завести, нужно очень постараться.
Пожав плечами, майор сказал:
– А чего тут стараться? Просто заплатили хорошо.
– Возможно. Интересно, какие такие государственные тайны мог знать этот автомеханик?
Пожав плечами, опер молвил:
– Честно говоря, я сам теряюсь в предположениях. Таких слесарей в Москве не одна тысяча наберется.
– А в прошлом его покопались? Может, здесь разгадка?
– Копали, – безнадежно махнул рукой Игорь Погребнов. – Одна рутина! Когда его личное дело читал, так у меня едва челюсти не свело от скуки. Обыкновенный трудяга, ничего выдающегося не совершал. Единственное романтическое место в его биографии, так это армия, где он два года прослужил писарем.
– Понятно… А у тебя осталось что-нибудь от этого дела? Хотя бы взглянуть. Мало ли…
– А тебе-то зачем?
– У меня похожее дело, не исключено, что пересекутся.
ebooksa