– Ну и что?
– Ничего.
Вскоре ночную тишину над морем разорвала пулеметная очередь. Пули прошли высоко над палубой, но слышать, как они свистят, было не очень-то приятно.
– Черт, Раф, это серьезно, – раздраженно бросил Гущин, – ложись в дрейф.
– Да пошли они! – скривился Илясов. – Стреляйте.
– А-а, блин. – Алик выскочил на палубу и побежал на корму. – Огонь! – заорал он, стараясь перекричать шум судовых двигателей.
Три автомата застрочили почти одновременно, к ним присоединился гущинский «узи». Пули, попадая в догонявшее их судно, рикошетили от судовых надстроек и металлического носа, высекая снопы искр. В ответ раздался ураганный огонь из пулемета.
– Сволочи, – Гущин шмякнулся на палубу, – они нас точно здесь прикончат.
Выбрав момент, когда пулемет на секунду замолчал, он вскочил и бросился в ходовую рубку.
– Бросай якорь, капитан! – задыхаясь, закричал он.
– Ладно, – Рафик потянул рычаг на себя, и двигатели «Прибоя» умолкли. – Попробуй с ними связаться.
Гущин закинул автомат за спину и быстро подошел к рации. Вскоре сквозь щелканье и треск эфира он услышал незнакомый голос.
– Стоять, «Прибой», базар есть.
– Встали, встали. – Рафик придвинулся к рации и покрутил ручку настройки, отстранив от прибора Алика.
– И без глупостей, – приказал голос.
– Это михеевская «Барракуда», – Алик всматривался в ночную мглу, – видать, пасли нас с самого начала.
– Похоже, – отозвался Рафик. – Скажи всем, чтобы были наготове.
– Не дури, Раф, у них же пулемет, – Алик с тревогой посмотрел на капитана.
– Готовность номер один, – оборвал его Илясов.
– Совсем сдурел, – пробормотал себе под нос Алик, но все же отправился передать приказ капитана команде.