– Это ты говоришь? – возмутился Дрон. – Уже забыл, как перед видеокамерой пять лет назад пленных мочил?
Мощный удар в ухо заставил Собралиева уткнуться лицом во влажную листву.
– Мне конец, – едва слышно проговорил Хава, когда офицер вышел. – Они меня не только узнали, у них есть доказательства…
– Клянусь Аллахом, я до России не доеду, – отдышавшись, прохрипел Вахид.
– Хочешь попытаться бежать? – едва слышно спросил Собралиев.
– А ты нет? – вопросом на вопрос ответил Джабраилов.
– Так как ты все-таки здесь оказался? – вновь завел старую пластинку Хава.
– Сегодня недалеко отсюда с вертолета должны были сбросить деньги, – нагнувшись к самому уху Собралиева, зашептал Джабраилов. – Точное время не сказали, но я и еще восемь моих людей должны были быть в условленном месте уже в полдень. У нас были сигнальные ракеты, чтобы летчики быстро нашли поляну. После всего мы делились на две группы. Одна вместе со мной уходила на ту сторону реки в Камерун, вторая пробиралась в лагерь местных повстанцев. Как ты понял, деньги я уносил, а они должны были сбить со следа тех, кто попытается нас преследовать. Вместо этого из вертолета высыпал русский спецназ, а поляну окружили местные военные. Пять часов шел бой, – Вахид скрипнул зубами. – Я один остался…
– Постой, постой, – опешил Хава. – Значит, нас сдали в одно время! А что за деньги или хотя бы сколько вам должны были сбросить?
– Арви сказал, что он вернет в это время каких-то людей, – пожал плечами Джабраилов. – Сумма мне неизвестна.
– А куда в случае чего ты должен был их доставить?
– В Эшоми, – Джабраилов с опаской посмотрел в сторону входа, за которым маячил Дрон.
Заметив это, Хава его успокоил:
– Он не слышит. Сам с кем-то разговаривает.
Снаружи, под небольшим навесом, горел костер. Оттуда доносился шум, не позволяющий слышать разговор в шалаше.
– Там передать эти деньги Аслану Сосланбекову. Он должен был ждать в здании с вывеской «Элиас».
– Это что, гостиница?
– Вроде того, – подтвердил Джабраилов. – После этого мы на его машине выезжали в порт Дуало. Дальше не знаю.
– Я знаю, – поворочавшись, зло заговорил Хава. – Нет сейчас уже никакого Аслана. Мы все делали одно дело, как слепые котята. Нас одновременно подставил один человек. Я знаю кто…
Дождь перестал. Постепенно шум снаружи стих. Он сменился пением цикад и хором множества лягушек. Ухали и кричали на разные голоса ночные птицы.