– А я знаю? – удивился тот.
– Серая, с желтыми пятнами, – пояснила женщина и раздвинула руки: – Примерно вот такая.
– Древесная гадюка, наверное, – чертыхнулся Гном, набирая из ампулы антитоксическую сыворотку.
Быстро темнело. К тому времени, когда, пройдя полтора километра, обогнув селение, путники вышли к реке, с двух шагов нельзя было разглядеть даже слона.
Сулим Хачубаров достал фонарик и посветил с берега на воду. Буценко несколько раз окликнул Гнома. Было тихо.
– Неужели не получилось и их поймали? – высказал предположение чеченец.
– Ты что, смеешься? – удивился Стас. – У них по автомату. В случае чего мы бы стрельбу услышали.
– Плывут, – неожиданно воскликнул Сулим и указал в сторону двух темных силуэтов на фоне воды.
Лодки втащили на берег.
– Фу ты, черт, – вытирая со лба пот, на берег сошел Гнатенко. – Угнать-то полбеды, пока научился ею управлять, намаялся. Ты как? – он посмотрел на Романенко.
– Тяжелая она, одним веслом грести замучился.
– Надо было шест взять, – усмехнулся Гном. – Ну что, грузимся!
– Ты с ума сошел? – удивился Стас. – В темноте решил на них плыть?
– А как ты думал? – вопросом на вопрос ответил Гном. – Днем нас на реке с воздуха в три секунды засекут, да и с берега тоже. Кроме того, могут начать лодки искать. Они здесь целое состояние. Поторапливайтесь. Потихоньку вдоль берега поплывем. Тем более по течению.
Местные плавсредства представляли собой выдолбленные изнутри бревна, в которые были вставлены деревянные распорки.
Загрузив в них рюкзаки и поровну рассадив людей, двинули вниз по течению.
Почти сразу возникли проблемы с Шевелевым. Его то бросало в жар, то знобило, и он начинал корчиться, сжимаясь в клубок, при этом сильно раскачивая и без того неустойчивую лодку. Его бессвязная речь то затихала, то он вновь принимался что-то бормотать себе под нос. Из обрывков фраз было понятно, что он кому-то жалуется на положение, в котором оказался, и требует компенсации за перенесенные страдания.
– Во мудак, – сплюнув в воду, усмехнулся Гнатенко. – Что значит чиновник. Из всего выгоду пытается сделать. Ведь он всю дорогу об этом думал!
Сидевшая рядом с ним Галина Александровна и Павел Федорович переглянулись. Бандит был прав. Никуда не денешься. Она не удивится, если этот слизняк будет по возвращении претендовать на государственную награду.
Галине Александровне Павловой не было еще тридцати пяти лет. Среди всех членов делегации она была самой молодой и единственной женщиной. Оказавшись в заложниках, Галина поначалу восприняла это как небольшое приключение, которое скоро закончится, как и подобает всем подобным историям. Однако так она считала лишь до того момента, пока Егор Курочкин, всегда казавшийся ей под стать своей фамилии застенчивым и нерешительным человеком, пытаясь оказать сопротивление террористу, не был выброшен из вертолета. Она была уверена: приди все мужчины ему на помощь, и наверняка они могли бы вынудить экипаж вернуться на аэродром. Нужно только было разоружить этого Рома и отобрать у похожего на кавказца мужчины пистолет. Наверняка и Егор так считал и надеялся на помощь. Однако все, замерев от страха, ждали развязки. Его либо не поняли, либо не захотели рисковать.